– Это ещё зачем? – возмутился принц Чан. – Ты выполнил свою роль, уходи!

– Я полагал, вы поняли, когда приказывали уйти в кабинет до утра, – удивился я. – За дверью меня ждут слуги. Они сразу поймут, что ничего не было, ведь на мне нет следов. Наблюдатель не будет больше сидеть – достаточно одной записи.

Принц Чан помедлил, но крикнул:

– Эй, там, я оставляю его на всю ночь!

Воцарилась тишина, нарушаемая нашим дыханием. На мгновение мне показалось, что я зря старался, что там никого нет, но тут за дверью послышался шорох.

– Как прикажете, – сказали в ответ. Под удаляющимися шагами скрипнули половицы – и всё стихло.

Для верности я выждал ещё немного и с поклоном покинул царственное ложе, шёпотом пожелав приятных снов. Принц Чан был в настолько хорошем настроении, что пообещал всего лишь вырвать мне язык, если я кому-то проболтаюсь, и даже поделился покрывалом.

– Иди в кабинет. Там циновка справа от входа и подушки, – прошептал он.

– Благодарю за вашу доброту, мой принц, – отозвался я и прокрался к кабинету, нащупывая дорогу.

Меня никто не тронул, и опасения были напрасными – я остался цел и невредим. Но сердце всё равно колотилось, а в животе всё сжималось. Тело ощущалось странно лёгким, словно падало куда-то. Десять лет терпения и безупречной службы пошли псу под хвост. Да, я изворачивался и всеми силами пытался улучшить себе жизнь, но на обман не шёл никогда. От собственной наглости захватило дух. К горлу подступила паника. Лучший слуга никогда не должен обманывать, ведь дорога в Небеса навсегда закроется!

Но остановиться и сделать всё правильно я просто не мог. Это было выше моих сил.

На полпути к кабинету меня озарило, что принца будут проверять, а я даже не оставил след своей энергии. Ведь для этого нам необязательно сливаться так, как это делают мужчина и женщина – достаточно моего сосредоточения и объятий. Долгих, на всю ночь, кожа к коже. Этого, конечно, было бы недостаточно для передачи жизненных сил. И мы нарушили бы главное правило – не спать с господами в одной постели. Но принц уже показал, что дворцовые правила для него скорее пожелания, а не свод законов. Мне же… Одна бессонная ночь в обнимку с юношей – крохотная цена за искупление.

– Мой принц? – не выдержал я, когда уже был на пороге кабинета.

– Что?

Я открыл рот и, собираясь с духом, зашёл издалека:

– Почему в вашем крыле нет кисточек? Что вы с ними сделали?

– А… Это… – сонно пробормотал принц. – Сделал из них дворец. Там, в дальнем углу стоит. А про перья прочитал в трактате об истории северных царств, давно уже… Оно неудобное: царапается, кляксы оставляет… Вот и пригодилось.

Я сглотнул бившееся в горле волнение и зачем-то растянул губы в улыбке. Зачем? Ведь в темноте принц не мог увидеть моего лица.

– Вы невероятно умны! – сказал я, как никогда ненавидя своих наставников любовного искусства. Ведь это они вбили в меня манеры так, что не вытравить. – Не каждый в пятнадцать лет…

– Восемнадцать, вообще-то! – оскорблённо отозвалась темнота. – Мне восемнадцать исполнилось вот уже три дня как! Где ты был, когда его праздновал весь двор?

Я поймал поражённое восклицание на самом кончике языка. Принцу Чану шел девятнадцатый год! Но он выглядел не как юноша, а как ребёнок, только вступающий в пору взросления! В таком возрасте это было ненормально!

– Подождите. Но если вам восемнадцать, а вы до сих пор не… – медленно начал я, осознавая, что проблема с ян у принца всё-таки есть, а госпожа Сайна послала меня к нему не из простого желания поглумиться.

– Я сам знаю! – перебил меня принц Чан, в его голосе зазвенела ярость. – Я и без тебя всё знаю! Замолчи, а не то убью!