– Я ничего об этом не слышал, – осторожно сказал я, вновь надавив на точки.

– И не должен был. Подобные события – внутреннее дело императорской семьи. Для всех остальных никакой размолвки не было.

– Но тогда почему заклинатель согласился лечить вас?

– Очевидно, госпожа Сайна уговорила императора принести извинения Совету Бессмертных, – принц небрежно дёрнул плечом. – На самом деле, давно пора сделать это. Да, наша семья – сила Небес, живые боги на земле. Но мы храним народ лишь от того зла, что имеет живую или мёртвую душу. Заклинателям как силе Природы подвластны бездушные твари, стихии и болезни. Мы – дополнение друг друга и должны жить в мире, ведь мы делаем одно дело.

Принц Чан помолчал и вздохнул:

– Может, если бы вместе с братьями в тот день был хотя бы один заклинатель, они выжили бы… Наверное, император тоже подумал об этом.

В горле стало сухо. Руки задрожали. Я слушал принца почти с ужасом, и в бронзовом кувшине у изголовья постели отражалось моё застывшее лицо.

Лечение было не закончено! Принц только начал расти! Да, у меня получалось, но где мои жалкие потуги, а где методы тысячелетней школы?

– Вы, должно быть, рады. Вами наконец-то займётся целитель, – с трудом выдохнул я.

Сердце колотилось, словно перепуганная птаха о прутья клетки. Если я не смогу довести лечение до конца, то вернусь к госпоже Сайне, не попаду в сопровождение на праздник посевов, не смогу смыть позор…

Принц повернул голову. Профиль у него был выразительным, как у всякого благородного человека.

– Боишься, что верну госпоже Сайне?

Я покосился на ширму, за которой прятался наблюдатель. Евнух, конечно, был предан принцу… Но какому слуге не хочется выслужиться и получить чуть больше, чем обычно?

– Я бесконечно почитаю госпожу. Но вас, конечно, я почитаю больше, ведь вы наследник и будущее нашей Поднебесной.

Губы принца Чана искривила усмешка. Он вновь отвернулся:

– Да, я рад, что мной займётся мастер своего дела. Не думай, ты весьма искусен! Я даже помыслить не мог, что жизненную силу можно передавать так. Но между мастером тысячелетней школы и самоучкой, каким бы он ни был гениальным, я выберу мастера.

И, дождавшись, когда моё лицо затопит бледность, принц добавил:

– Впрочем, если вы будете лечить меня вдвоём, я не буду возражать.

Сжавшая внутренности рука немного разжалась. Я с трудом удержался от того, чтобы не облизнуть пересохшие губы, прикрыл глаза и поклонился.

– Благодарю за милость. Значит ли это, что я могу рассчитывать на своё место за праздничным столом?

– Ты? На приёме в честь заклинателя? Вместе со всеми лекарями? – развеселился принц.

Он перевернулся на спину и окинул меня взглядом, от которого я почувствовал себя куском протухшего мяса.

– Ха! Почему нет? Ты же как-никак сделал то, что не удалось всем этим напыщенным старикам. Пожалуй, это будет забавно, – рассмеялся принц. – Знаешь что? А позли их как следует! Ты же можешь сделать это так, чтобы тебя нельзя было наказать?