– Они считают, что заработали гораздо больше!

– Тогда пусть идут к американцам и просят доллары, – улыбнулась Анна.

Рядом с Анной оказался Гамбо.

– Это – садху, странствующие йоги, – объяснил он.

«Йоги? – подумала Анна. – Держи карман шире! Никакие это не йоги, а просто актёры-“попрошайки”». Она увидела, как американцы выстроились в очередь, чтобы сфотографироваться с этой парочкой.

Действо на противоположном берегу, видимо, завершилось, и все люди с моста устремились к лестнице.

Анна с Павлом и Гамбо тоже продолжили подниматься.

Обезьяны, чувствовавшие себя полноправными хозяевами, важно вышагивали по ступеням. Люди, поднимавшиеся друг за другом, нисколько не смущали животных.

Краем глаза Анна заметила что-то необычное среди толпы и, приглядевшись, увидела, что молодые индусы поднимаются по ступеням босыми, со шлёпками в руках. Это могло означать только одно: место и впрямь было непростое и воспринималось жителями с почтением.

Наконец, напитавшись странными погребальными энергиями и слегка прикоснувшись к религии местных индусов – ничего, однако, так и не поняв, – группа вернулась в отель.

Здесь Анна почувствовала заметное облегчение – всё-таки походы на кладбище, как ни крути, забирали у неё энергию.

После обеда их ожидало знакомство с другой религией, также распространённой в Непале. Они должны были отправиться к главной буддийской ступе Боднатх на северо-востоке Катманду. Туда их повёз Гамбо.

***

– Хочу немного рассказать тебе о моём друге. Я знаком с ним вот уже тридцать четыре года – с тех самых пор, как впервые побывал в Непале.

Анна и Крис сидели за столиком во дворике отеля.      

– Гамбо – буддист, и он очень религиозен. Каждый день Гамбо отводит молитве около двух часов. У его родителей было девять детей. Гамбо – самый старший. Уехать из страны удалось только ему. Теперь он чувствует свою ответственность: содержит родителей и помогает братьям и сёстрам. При этом Гамбо умудряется отправлять деньги в два буддийских монастыря… Потрясающий человек.

Крис улыбнулся и посмотрел на Анну, ожидая увидеть её реакцию.

– Где же он столько зарабатывает? – Анна была озадачена.

Учитывая сильный акцент непальца, тот не мог иметь в Штатах высокооплачиваемую работу.

– Зарабатывает он мало. Просто работает без выходных. В рабочие дни занимается ремонтами квартир, а по выходным стрижёт газон вокруг торгового центра. Они с женой ютятся в крошечной съёмной квартире. За десять лет в Америке он так и не собрался купить себе жильё – все «лишние» деньги уходят в Непал.

Странно, но в голосе Криса Анна не услышала уважения, которого, по её мнению, заслуживал его друг. Скорее американец хотел её удивить.

Анна действительно была удивлена. Однако, что гораздо важнее, в ней вспыхнуло уважение к этому спокойному, немногословному человеку, который добровольно избрал нелёгкий путь служения. А ведь уже десять лет он жил в стране, где в почёте были совсем иные ценности.      

***

Ступа сорока метров высотой была зажата домами внутри жилого квартала.

Невысокие, трёхэтажные строения обступали её плотным кольцом, как бы сдавливая и не давая вздохнуть. Это был белоснежный гигантский шатёр, словно из пушкинской сказки о Шамаханской царице. Пик его золотой башни уходил в небеса. С башни на пришедших без спросу гостей строго взирали два огромных глаза, от сурового взгляда которых невозможно было укрыться.

Далёкая от буддизма, Анна никогда прежде не слышала об этом сооружении.

Перед входом в ступу Гамбо остановился и закрыл глаза.

«Будто бы в молитвенном приветствии святыни», – подумала Анна.

Губы непальца шевельнулись несколько раз, потом он открыл глаза, повернулся к группе и начал медленно, с расстановкой рассказывать.