Сама сейчас на пенсии, но пока работает тоже в ООО, в отделе метролога, бумажки с места на место перекладывает. Так полегче, конечно, и на людях вроде весь день, всё не одной дом опустевший сторожить. Да и на одну-то пенсию нынче не очень-то проживёшь, хоть и ветеранская она…

Самая первая из них, из чапаевских, Надежда замуж выскочила. За того самого начальника по кадрам, который их на перроне встречал. Буквально, через три месяца как приехали и выскочила.

Парень он хоть и нескладный на вид, но умный шибко. Одна закавыка была, фамилия у парня – Дураков. Как Степан Надежду ни убеждал, наотрез она свою фамилию на мужнину менять отказалась, так и сказала прямо, – Знаешь, Стёпа, хватит нам в семье одного Дуракова… А дети у нас все Пичугины будут.

Степан поморщился-поморщился недовольно, но и свою фамилию на Пичугин тоже менять не стал. Так рассудил, отец – Дураков был, мать – Дуракова, жили же они, и неплохо жили, в мире и согласии, вот и он проживёт как есть – Дураковым. А что до детей, он не против, пусть жена их на свою фамилию пишет, как народятся.

Свадьбу гуляли вскладчину. Степану и Наде в новом общежитии отдельную комнату выделили, по тем временам – повезло, другие-то девчонки по четверо жили в своих комнатушках. А тут – одна на двоих. Богатство!

– Ничего, – Степан Надежду утешал, – Скоро новые двухэтажки сдавать начнут, там мы с тобой обязательно квартиру получим, двухкомнатную.

– Скорей бы уж. – Вздыхала Надежда. – А то так детишек-то сюда в общагу и принесем…

– Каких детишек? Что – уже?.. – Степан даже растерялся.

– А ты и испугался сразу? – Надежда с хитринкой глядела на него, точно безмолвно смеялась про себя. – Надо же, главный по кадрам, а откуда кадры берутся, не знает…

– Ты не юли, прямо на поставленный вопрос отвечай! – Настаивал Степан.

– Уже?..

– Пока – ещё… Но, как говориться, дурное дело не хитрое, и одной ночки хватит…

– Почему дурное? Ничего не дурное, я ж только – за… А квартира… говорят, в следующем месяце начнут трехэтажки заводские сдавать, сначала, конечно, тем кто с детьми ордера дадут, но, глядишь, месяца через четыре и мы получим…

– Скорей бы…

На людях Дураковы-Пичугины часто так шутливо перебранивались промеж собой, но жили дружно, девчата, Надеждины подруги, те, кто ещё не успел замуж выйти, им завидовали по-хорошему, а Надежде говорили:

– Счастливая ты, Надюха! Вон, какого парня отхватила, и при должности, и при тебе теперь… жить да радоваться!

– А мы и радуемся. – Задорно отвечала Надежда. – Весь день радуемся до самого вечера и каждую ночку…

Среди подруг, недаром слыла она лидером, бойкий, порой задиристый характер, нередко привлекал к ней внимание и комбинатовского начальства. Уже через неделю после начала работы назначили её бригадиром на строящемся участке формования. Они, выпускницы Чапаевского техникума, специалисты-пороховики, вынуждены были тогда осваивать новые для себя специальности. Мастерская формования только-только строилась. Конечно, монтажом занимались специалисты подрядного специализированного управления, а вот к строительству девчат привлекали активно. Рабочих на стройке не хватало, несмотря на то, что на возведение комбината была мобилизована молодёжь многих близлежащих сёл. И они, будущие аппаратчицы, наравне со строителями были здесь и штукатурами, и малярами, и разнорабочими.

Командовать у Надежды получалось хорошо. Девчата слушались её с полуслова, работа спорилась, а после работы, когда они ехали домой по узкоколейке на специально оборудованном вагончике, который утром доставлял людей до стройки, а вечером вёз обратно, Надежда устраивала своеобразную политинформацию. Видимо, они со Степаном дома по вечерам не только о пополнении семейства думали, порой Степан рассказывал ей и всё, что сам слышал в коридорах комбинатовской власти. А уж Надежда потом добросовестно вводила в курс дела своих подруг. И то верно, всё лучше, чем молча ехать, и дорога короче, и усталости как не бывало: