Отчаянные были раньше люди! Летали и не задумывались что же случится, если самолет вдруг потеряет способность быть словно надутый мячик. Ну, не должны были советские самолеты разгерметизировываться. Впрочем, Як и не испытал этого безобразия ни разу. Везло.

За несколько минут, несомые уверенным попутным ветром, проскакиваем Ферганскую долину.

Нырнула под крыло и исчезла позади длиннющая бетонная полоса Андижанского аэродрома. Когда-то, здесь базировались перехватчики, охранявшие от вражеского воздушного вторжения южные рубежи Союза.

– Работайте с Ош, всего хорошего!

– Спасибо, до обратного!

– Ош, доброе утро, в зоне на 8100, следуем в Чолпон-Ату, запасной Пржевальск, Фрунзе.

– Доброе утро! Понял, следуйте по плану.

Ош, по-киргизски просто «Еда», расположился в долине совсем неподалеку от Андижана. Два больших густонаселенных города практически на одном географическом пятачке. И жить бы им вместе, сливаясь и перемешиваясь друг с другом, но нельзя никак. Чтобы жить было неудобно, люди придумали административные границы, которые позже переросли в государственные, обросли колючей проволокой, ощетинились вышками и пулеметами. Киргизские и узбекские власти назначили давних соседей непримиримыми врагами и вполне удачный советский эксперимент по внедрению братства народов оказался полностью провален.

– Ребята, вы там сверху на восемь сто одни у нас. Не могли бы посмотреть вверх, примерно «на девять часов» от вас на большой высоте какой-то серебристый шар?

– Шар говорите? Инопланетяне? Посмотрим.

Выгибая шеи, прижимаемся щеками к окнам кабины, пытаясь разглядеть в синеве инопланетное чудо.

– Увидели? – не терпится диспетчеру.

– Смотрим.

– Борт полчаса назад наблюдал его немного восточнее. Серебристый шар и вроде как лампочки по кругу.

– О! Ну точно НЛО! … Пока ничего… А вы его с земли в бинокль видите?

– Откуда у меня бинокль? Я же – Контроль. Вот диспетчер Старта на аэродроме, тот видел.

– Сфотографировал?

– Прикалываетесь?

Очень хотелось порадовать диспа и описать во всей красе летающую тарелку с Альфы Центавра, но так открыто врать совесть не позволила. С другой стороны, у явления могло быть вполне обычное земное происхождение.

Одно время стало модным запускать с территорий сопредельных стран аэростаты с разведывательным оборудованием. Стоит недорого, собьют – не жалко. Да и кто сбивать будет? У колосса на глиняных ногах ни керосина, ни боеспособных летчиков.

А еще были вполне официальные попытки кругосветок на стратостате.

Одно непонятно, почему этот аэростат-стратостат-НЛО смещался не как положено пузырю по ветру – на восток, а тихо перемещался на запад?

Словом, ничего мы в синем небе не разглядели. За сим откланялись возбужденному Ошу и полетели своей дорогой.

Интересно лететь над горами! Вершины хребтов, издалека кажущиеся маленькими и незначительными, по мере приближения к ним вырастают прямо на глазах. Скалы начинают коварно подбираться к самолету, грозя больно царапнуть его тонкое алюминиевое брюшко. Пассажиры с восторгом первопроходцев прилипают лбами к стеклам иллюминаторов.

В широкой долине умостилось безжизненное высокогорное озеро. Даже сейчас, в разгар лета, у него по берегам остался лед. Вокруг ни сел, ни аулов, ни дорог. Бортмеханик киргиз в двадцатом поколении, бывавший в этих краях или слышавший об этом озере, говорит, что людям тут делать нечего. Рыбы в озере нет, пастбищ для скота в округе тоже нет. Только скалы. Всего и толку, что с высоты смотреть на дикую красоту.

– Жан, – обращаюсь я к механику, – а если вдруг утечка топлива или сразу два мотора встанут, сможем выжить, если приводнимся на такое озеро?