В один из моих приездов в Челябинск я оказался на пару дней в гостях у Виктора Борисовича. Днем мы ходили на озеро ловить рыбу, а вечером Игорь предложил сходить в кино на фильм, на который детей не пускали.

В кинотеатре шел классический фильм по пьесе Шекспира «Укрощение строптивой». Никакой эротики там не было, но советские прокатчики из-за позднего времени сеанса поставили ограничение – «детям до 16 лет вход воспрещен». Мне было 11 или 12 лет. Игорю, соответственно 14 или 15. Мы пришли, встали в кассу. Когда очередь дошла до нас, то кассирша, показывая Игорю на меня, заявила, что детей на фильм не пустит. На что Игорь серьезным басом стал ее уговаривать:

– Девушка, ну поймите, жена работает в третью смену, меня с сыном оставила. Фильм очень посмотреть хочется. Но не могу же я его оставить дома. Если что-то непотребное будут показывать, я сынишке глаза ладонью закрою.

Игорю поверили, что он папа, пришедший на сеанс с малолетним сыном и нам продали билеты. То есть, кассирша вполне поверила, что перед ней стоит 30-летний отец с 11-летним сыном, а не два братца-подростка.

Красивый, отлично сложенный, спортивный гигант пользовался у девушек огромным вниманием. Девушки его хотели и прикладывали все возможные усилия, чтобы завоевать Игоря. Но Игорь просто пользовался юными соискательницами. Он был совершенно чужд романтики. Дядя Виктор называл это «Игорь пошел по-девки».

В силу своего видного во всех смыслах положения, Игорь был главой (язык не поворачивается сказать – главарем) дворовой шайки подростков. Парни весьма успешно ходили в соседние дворы учить уму-разуму соперников. Игорь был в этом деле заводилой. Длинные мощные руки, огромные кулачищи и боксерская подготовка весьма способствовали победам. Бывало, на Игоря нападали с ножами. Он успешно отбивался, правда на руках осталось множество шрамов от порезов.

Но однажды, уже после окончания школы, в драке ему выломанной из забора штакетиной основательно рассекли кожу на голове. И этот шрам сразу закрыл ему путь во многие учебные заведения, где требовались гарантированно здоровые мозги. Кстати, Игорь даже сотрясения мозга не получил. Но в армию его взяли с оговорками, как нестроевого и он прослужил два года в Забайкалье на Китайской границе медиком.

Рассказывал, как их часть отличилась в каком-то конфликте с китайцами. Типа «те лезли, а мы их жгли». Но в основном был занят излечением у солдат и офицеров триппера, который они обильно цепляли в увольнениях и отпусках. Курс лечения был по-средневековому примитивен и эффективен. Длинной тупой иглой в уретру вводился раствор антибиотика. Солдатам укол делался с анальгетиком, а классово чуждым офицерам без оного. Бедные лейтенанты орали как мартовские коты, но в итоге стойко переносили тяготы службы. Выздоравливали, чтобы через три-четыре месяца снова получить у Игоря спасение от французского насморка.

Из армии в отпуск Игорь поехал через Ташкент. В свои девятнадцать он был огромный детина два метра в высоту, ладонью запросто обхватывавший мою голову.

– Поедем, покатаемся вечерком, Ташкент посмотрим, – предложил Игорь.

– Тебе что посмотреть хочется? – поинтересовался я.

– Так, возьмем такси и поездим.

Как стемнело, братья поймали такси.

– Вот два червонца, мы хотим посмотреть славный город Ташкент и его достопримечательности, а потом вернуться на это же место. Устраивает программа? – распорядился Игорь. Я на всякий случай кивнул, будто указания касались меня, а не таксиста.

Таксист поехал по центральным, ярко освещенным улицам и проспектам, покружил на вокзале и целых два раза проехал мимо Таштюрьмы, каждый раз с придыханием комментируя назначение высокого белого забора с колючкой поверху.