Как стимулировать успеваемость сына? Текущие оценки можно улучшить, давая за каждую пятерку ложку малинового варенья. Так как пятерок относительно немного, то литровой банки хватает на полгода. А как добиться интереса к школе вообще? Навсегда?

Неплохое решение – пообещать велосипед за отличное окончание очередного этапа учебы. Обычно велосипед нужен к лету, вот и повод пообещать его за отличное окончание учебного года.

К восьми годам у меня еще не было приличного велосипеда. Был маленький, совсем детский, переделанный в двухколесный из трехколесного. Бабушка пару раз брала в «Прокате» самокат. А я хотел «Школьник». Это был велосипед-мечта! В магазине он стоял, маня хромом и оранжевой рамой. У него были накачивающиеся шины и возможность ехать накатом, не крутя педали. У него был тормоз! Да и вообще, в восемь лет не пристало кататься на том, на чем катаются в пять.

«Школьник» был обещан за отличное окончание первого года учебы.

Пятерки за арифметику и письмо получились сами по себе, без особых усилий. Просто выросли из текущих. Учительница с фармацевтическим именем на последней страничке дневника написала красными чернилами «Арифметика – 5» и «Письмо – 5».

Дневник я положил открытым дома в прихожей, а сам убежал гулять. Правда, когда мама пришла домой с работы, она почему-то не увидела пятерок. Пришлось специально показывать дневник и напоминать про велосипед.

Утро 26-го мая выдалось более ярким и пахучим, чем все другие в мае. Мы с папой поехали в магазин за велосипедом. Великолепный оранжевый «Школьник», залепленный промасленными бумажками, ждал меня в «Спорттоварах». Он стоил целых двадцать восемь рублей, и не всякий родитель мог решиться выбросить такую сумму ради своего чада.

Велосипед оттерли от смазки, накачали шины и подтянули гайки. В процессе подготовки машины у магазинного крыльца собралась стайка пацанов, разглядывавших новый велосипед и дававших советы. Я готов был лопнуть от гордости, и изо всех сил сдерживался, чтобы не показать, как я рад.

«Школьник» прослужил верой и правдой целых пять лет, после чего, еще в неплохом состоянии был продан подраставшему соседскому Юрке за пять рублей.

Поздней осенью 1968 года в отношениях моих родителей наметился разлад. Они стали регулярно ссориться и однажды, когда отец, щеголяя новой черной бородой, приехал с двухнедельной «командировки» на уборку хлопка, в доме разразился настоящий скандал с криками, угрозами и маханием руками в воздухе. Я втискивался между сцепившихся в клинче родителей, пытаясь успокоить и разнять противоборствующие стороны.

После этого безобразия родители не жили вместе около полугода. Отец несколько раз ездил в Ташкент к своему отцу, прося того воздействовать на сбрендившую невестку и вернуть неразумную бабу в семью. Дед только плевался, а бабушка, заняв нейтральную позицию, что-то советовала сыну.

В итоге семья не распалась и в зиму 1969-го года мама забеременела моей сестрой-миротворицей Леной. Любовь в семью не вернулась, но появление Лены дало возможность каждому из родителей сосредоточиться не на своих обидах и мечтаниях, а на вопросах прокорма и воспитания двух детей. Отец продолжал любить жену, он, оказывается, вообще был однолюб, а вот у мамы любовь к мужу угасла. Остались только семейные обязанности, которые, впрочем, иной раз сдерживают семьи от распада покрепче эфемерных любовных уз.

Когда маме пришло время рожать, за месяц до срока в Ангрен приехала бабушка. Она сразу и решительно взяла в свои привычные руки готовку и уборку и, как позже говорила мама, очень помогла ей в сложный период. Бабушка ни разу не попрекнула невестку за невнимание к мужу, ни разу не припомнила никаких материнских обид.