Тот период остался в памяти как исполненный приключений, я и совершенно ни о чем не жалею. Единственное, слегка мучает совесть за вранье ведущему. Первое время я очень боялась, что другие участники меня разоблачат, но вскоре до меня дошло, что там никому ни до кого нет дела, и никто не присматривается, как ты себя ведешь и почему. Даже если придешь с трусами на голове, никто не заметит.

Итак, Кирилл собрал вещи и исчез. У меня было состояние, как у наркомана, которому нужна доза, ломало меня зверски. А может, все проще: я нуждалась в общении с живыми людьми, с теми, кто сможет хоть немножко меня понять, кто знает, каково это – мучиться изнутри, а не кивать с умным видом и раздавать советы типа «забей и наплюй».

Втянувшись в эту тусовку, я поняла, что мучаются они как-то не очень сильно, а скорее, этот термин можно отнести к родственникам или друзьям. Сами зависимые вообще не страдали. Так, случались иногда проблески сознания или публичного покаяния, после чего эти товарищи бесследно исчезали.

Сама идея ходить туда пришла внезапно. Однажды вечером я поднималась по ступенькам подъезда и решила проверить почту. Ящик был забит цветными листовками, в нем лежали пара уведомлений из налоговой, несколько квитанций, реклама доставки суши, газеты. Всю дорогу до своих дверей я читала объявления. Первое, что мне попалось на глаза – это объявление о бесплатной помощи алкоголикам и наркоманам. В голове пронеслась шальная мысль: «А почему бы и нет?»

Я с интересом стала изучать текст и обнаружила, что сообщество устраивает встречи в центре города, на Тургеневской. Каждый уголок, каждый кирпичик и каждый камушек в этом районе был мне до боли знаком. Слишком много воспоминаний, связанных с Кириллом, остались захороненными здесь, погребенными и втоптанными в асфальт, точно так же, как и мои чувства, которые оказались ему не нужны.

На углу Буденновского располагалась элитная пивоварня, витрины которой украшали полки с книгами. Это место так и называлось: «Пивная библиотека», и я часто просила Кирилла туда меня сводить из-за особой атмосферы. Больше всего мне нравился там старинный рояль с раскрытыми нотами, он как будто приглашал сесть и заиграть изысканную мелодию, а еще помню клумбы с пестрыми цветами по периметру. В спорт-баре неподалеку мы ели пиццу, запивая ее пивом, Кирилл смотрел футбол, а я делала вид, что что-то в нем соображаю. Итак, я доберусь до места назначения легко! А совпадение с улицей восприняла как знак. Где все началось, пусть там и закончится.

Странно: ни с кем и никогда я не испытывала такого невероятного ощущения счастья, как рядом с ним. Мне было безразлично, куда идти и что делать, лишь бы вместе. И никого в жизни я так отчаянно не пыталась забыть. Хотелось вытравить из головы эти воспоминания, как яркое пятно жгучей кислотой, пусть даже она уничтожит все живое вместе с неживым. Я прописывала свои обиды в письмах, пела мантры и читала псалмы. Но все это напоминало борьбу с ветром: чем больше шагов делаешь вперед, тем сильнее тебя новым порывом отбрасывает назад.

Поэтому объявление в газете пришлось весьма кстати. Во всей этой затее меня смущало только одно: я не выглядела, как пьяница. У меня не было отеков и красных пятен на лице, белки глаз не пожелтели, волосы не повыпадали. Да, имелись темные мешки из-за недосыпа, на них-то и оставалась вся надежда.

В тот самый вечер, открывая ключом дверь, я уже поняла, что решение принято. Теперь по четвергам, раз в две недели, к нам приезжала няня, а я оставляла ребенка с ней и уезжала на собрание. Как и прежде, я стеснялась просить о помощи своих родственников. Мне просто не хотелось им врать, изворачиваться, называть несуществующие причины. Если бы я сказала правду – меня никто бы не понял, а если бы солгала – то сделала бы хуже самой себе.