– Очень приятно, я Марго, а это моя дочь, Наташа.

Приходилось перекрикивать шум.

– Давно вы здесь? – спросила я.

– Второй день.

– А мы только приехали.

Еда оказалась великолепной. Наташа мигом слопала жареную рыбу и салат, выковыривая кусочки помидоров, а я забирала их у нее из тарелки.

– Вы откуда? – спросил Роман.

– Из Ростова-на-Дону. А вы?

– Из Москвы.

– Чем занимаетесь там, в Москве?

– У меня свой бизнес. Небольшая торговая компания. А вы чем занимаетесь?

– Делаю проектную документацию. Уже успели что-то посмотреть в городе?

– Да, немного. Говорят, тут недалеко есть дом Фредди Меркьюри. Сейчас собираюсь прямо туда. Хотите, пойдем вместе?

– Давайте, – ответила я и от смущения опустила глаза в тарелку. Не часто мужчины меня куда-то приглашают, даже если это просто туристическая прогулка.

Солнце нещадно пекло, мы втроем нарезали круги по африканским трущобам, пытаясь что-то сфотографировать. От суеты голова шла кругом, количество людей на улице было просто безумное.

Вскоре мы подошли к дому Фредди Меркьюри и сделали пару кадров. Вспомнился фильм, кажется, «Богемская рапсодия», сердце переполнилось грустью о трагической судьбе певца. Сногсшибательная музыка рождается от невыносимой боли, как и любые другие шедевры. Я не представляла, как можно снимать душераздирающие фильмы, писать пронзительные книги, создавать картины, переполненные эмоций, и ничего при этом не чувствовать.

– Как тебе тут? – поинтересовалась я у дочки.

– Нормально.

Мы пробирались извилистыми дорожками дальше, и вот перед нами открылось идеальное место для отдыха – тень, уютное кафе с деревянными креслами и бежевыми столиками, вид на корабли и рыбацкие лодки. Поджарые местные жители переворачивали их вверх дном и зачем-то простукивали, вероятно, проверяя на прочность.

Я заказала себе капучино и принялась смотреть на океан. Порт в любом городе – мое место силы. Дочка пила фреш из манго, а наш новый приятель рассказывал о своем бизнесе в Москве.

– Мы продаем автозапчасти, масла, расходные материалы. Наши клиенты находятся по всей территории бывшего СНГ.

– Давно этим занимаетесь?

– Уже двенадцать лет.

– Прилично. А вы, Марго, чем увлекаетесь?

– Помимо работы, особо ничем. Есть такой редкий вид извращений, я трудоголик, – улыбнулась я. Роман ответил тем же. – Но мне нравятся поездки в разные места… Мы часто путешествуем по России и по миру.

– А я тоже люблю путешествовать, это моя 54-я страна.

– Ого! Вот это да! – изумленно воскликнула я.

Наташа на секунду оторвалась от телефона, подняла глаза на Романа и продолжила играть.

Тем временем мысли успокоились, и я почувствовала расслабление. Оказывается, человек может сориентироваться в любой ситуации, даже в самой сложной и непредсказуемой: неплохой навык. Даже если ты на другом континенте, где никто не знает твой язык, а у тебя в руке ладошка напуганного ребенка, можно выкрутиться, найти хорошую компанию и заказать чашку кофе.

«Моей дочке было всего восемь лет. Как я могла подвергнуть ее такому стрессу?» – подумала я и вновь погрузилась в воспоминания.

Мы вернулись в номер, который показался мне теперь не таким уж ужасным. Наташа пошла в душ, а я плюхнулась на кровать и обхватила руками необъятную подушку. Она была в метр длиной и почти в два моих туловища толщиной. Лежа, я подумала о том, что всегда стеснялась обнимать подушки. Это довольно странно: ведь здесь, кроме меня, никого нет.

Если это правда, что эмоции неподвластны нам, как голод и жажда, то какая разница, почему я так чувствую. Какой смысл стыдиться чего-то, если никто этого не видит.

«Ты – кто? Моя субличность? Или мой новый воображаемый друг?» – спросила я у подушки.