-Водителя Поначева Бориса Игнатьевича, отбывшего на родину.

-Обалдеть, - вырвалось у меня.

-Согласна, - кивнула хозяйка, - непростой дедуля. Ты попробуй про него побольше узнать. Он ведь и воевать должен был по возрасту. В 1941 году ему было двадцать лет.

А в конце недели приехали внуки Ефросиньи Викентьевны. По этому поводу Пьер готовил праздничный ужин. Дом сиял в ожидании, а я волновалась и никак не могла выбрать наряд. Разложила на кровати все свои платья, но достойного гостей из Франции не нашла. Всё казалось слишком простым. В итоге надела темно-синее шелковое платье, белые туфли и приколола бабушкину брошь-севинье - бант из белого золота с крупными камнями. Посмотрела на себя в зеркало. Шелк красиво подчеркивал фигуру, цвет платья оттенял синие глаза, а мои непослушные светло-русые волосы я собрала в высокую прическу. Губы и щеки в макияже не нуждались - щеки украсились непонятно отчего взявшимся румянце, а губы я искусала и они немного опухли.

Я спустилась вниз и присоединилась к Ефросинье Викентьевне, которая окинула меня взглядом и одобрительно кивнула. Рядом стоял Жан, Авраам Исакиевич, Вера и Андрей. Наконец, автомобиль въехал на центральную аллею и через минуту из него вышли молодые люди. Первым был Филипп, невысокий, худощавый и широко улыбающийся, а за ним Этьен. Наши взгляды встретились и мне показалось, что я тону, было такое чувство, что весь воздух исчез из легких, я пыталась вдохнуть, но, кажется, организм забыл, как это делать.

Парни в первую очередь обняли бабушку, потом поздоровались с отцом, и вот дошла очередь до меня.

-Дорогие мои, это моя компаньонка Ольга Звягинцева, девушка необыкновенных качеств, то что она красавица вы видите сами, но она еще умная, храбрая и милосердная.

Когда Этьен пожал мне руку и, улыбнувшись, сказал, что его бабушка никогда не ошибается в людях и он рад со мной познакомиться я смогла только кивнуть в ответ. Боковым зрением я поймала взгляд Жана и он излучал далеко не дружелюбие.

12. Глава 12

Если бы меня спросили, что подавали на ужин, ответить не смогла бы. Что-то ела, даже хвалила, даже участвовала в разговоре, но это делала моя оболочка, а разум и сердце сошли с ума. Да разве такое бывает? Чтобы вот так, с первого взгляда все внутри загорелось и кроме него вокруг никого не стало. Мне кое-как удалось взять себя в руки, и помогать рассказывать Ефросинье Викентьевне о наших приключениях. В её рассказе мы были просто Шерлок Холмс и доктор Ватсон. Андрей скромно молчал и лишь иногда, в особо невероятных поворотах, типа "я сразу подумала, что Вега найдет сбежавшего Тараблина", улыбался.

-Вам должны дать медаль, - сказал в конце рассказа Этьен.

-Не в этой стране, сын, - возразил Жан, - я удивлен, как нашу сыщицу не арестовали. Проникли дважды в чужое жилище, обманули следователя, - он покачал головой и перевел тему, обратившись к младшему сыну. - Филипп насколько тебя отпустили?

-Только навестить бабушку, - улыбнулся парень. - Я должен быть в команде через три дня. Тренер был недоволен, но я не мог удержаться, очень хотелось обнять бабулю и посмотреть на подарок.

-О, мой дорогой, - протянула к нему руки Ефросинья Викентьевна, - Гранд ждет тебя, я ведь хотела с тобой посоветоваться и приобрести ему подружку. Этьен, надеюсь, ты не на три дня?

-Нет, моя дорогая бабушка, я успею тебе надоесть. Я рассчитываю на твое гостеприимство до самой осени. Занятия в университете начнутся только в сентябре, а отец, надеюсь, даст мне отпуск на эти полтора месяца.

"Целых полтора месяца! - подумала я, а сердце отстукало. - Всего полтора месяца".