Уволиться из вооруженных сил Дмитрий хотел давно. Служба перестала приносить ему удовольствие – ушли в прошлое лихие годы боевых побед, а осталась размеренная тыловая жизнь, которая его не вдохновляла. На гражданке Лунину предлагали много вариантов трудоустройства – от главы службы безопасности в банке, до личного телохранителя губернатора края. Но неповоротливая машина, именуемая «вооруженные силы», вот уже три года проворачивалась вхолостую. И Дима сидел на должности, не зная, чем себя занять. В Чечню он не ездил, считая, что настоящие боевики там уже перевелись. Но боевой подготовкой убывающих на Кавказ подразделений он занимался усердно. Только это его еще и спасало.

Комбриг пытался воздействовать как-то на него, но все было тщетно. Неисправимый хулиган, которого в бригаде все звали не иначе, как «поручик Ржевский», исправляться не хотел. Правда и отношение к нему было у большинства уважительным – такого количества боевых наград, сколько было у Лунина, не имел в бригаде никто. Даже сам генерал.

– Посчитал? – спросил Лунин, когда прапорщик наконец-то переложил крайний горный костюм.

– Сто пятьдесят…

– А сколько в отряде по штату значится личного состава?

– Сто шестьдесят четыре.

– Правильно. Где остальные четырнадцать комплектов?

Прапорщик заморгал глазами:

– Вероятно, люди не получали их на складе… – Зорин развел руками.

Дима привстал и ухватил прапорщика за подбородок:

– На рынке наши «горки» лежат! Благодаря кому – знаешь?

– Ты в начале докажи, что это я их отсюда унес, – взвыл Зорин.

Лунин уже было замахнулся, как в каптерку вошел начальник штаба бригады. Полковник даже не предпринял попыток остановить неуставные взаимоотношения, и более того, даже сделал жест, мол, «продолжайте-продолжайте», после чего прошел и сел на стуле с видом человека, вынужденного присутствовать на каком-то не очень ему интересном мероприятии.

Майор отпустил прапорщика, и тот мгновенно отскочил в угол каптерки.

– Все пьешь? – спросил полковник.

– А что еще делать? – спросил Лунин. – Зорин, вон распустился… никакого вещевого порядка в отряде нет!

– Пошел вон, – коротко бросил полковник Зорину и тот, радостный, выскочил из каптерки. – И дверь закрой! – крикнул вслед начштаба.

Лунин сел на свое место, и как ни в чем не бывало, принялся допивать бутылку пива.

– У тебя загранпаспорт есть? – спросил начштаба.

– Есть, – кивнул Лунин. – В прошлом месяце в Суньку ездил, китайское пиво пить.

– Сколько ты написал рапортов на увольнение?

– Восемнадцать. Завтра напишу девятнадцатый.

– Есть мнение руководства назначить тебя командиром спецотряда для выполнения особого задания за границей.

Дима допил пиво, поставил пустую бутылку на пол.

– Надо кого-то укокошить, взорвать атомную электростанцию, или предателя Родины выкрасть?

– Я не знаю, – честно признался полковник. – Поступил приказ из ГРУ – сформировать из офицеров и контрактников спецотряд численностью двадцать-тридцать человек. Из наиболее подготовленных…

– А я здесь при чем?

– Да все просто – больше мне некого ставить командиром, потому что все толковые рэксы или в Чечне, или готовятся туда, или в отпусках свои личности разлагают.

– А куда хоть ехать?

– ГРУ об этом тоже ничего не сообщило.

– А если соглашусь, тогда с кем мне ехать? Один сброд в бригаде остался. Такие же алкаши, как я. Только хуже – они не хотят увольняться.

– Тем не менее, костяк отряда собрать сможешь. И помни о том, что за заграничную командировку набегут неплохие командировочные… а потом я подпишу тебе рапорт на увольнение!

Лунин указательным пальцем чуть не коснулся носа полковника: