– Да. – Я пытаюсь расслабить плечи и выглядеть беспечным. – Девы возвращаются в строй.

– Возвращаются. – Он позволяет последнему слову повиснуть в воздухе. – Но. – Звучит как выстрел. – Нам нужно обсудить Крейга. Как Защитник Сары, он виноват во всем произошедшем. Дев наказывают, но ему пора столкнуться с последствиями.

Наконец, мы с отцом хоть в чем-то согласны. Крэйг – гребаное животное, и он заслуживает ада.

– Что ты для него приготовил? – У меня тоже много идей.

– Хлыста недостаточно, но крест – слишком сурово. – Он стучит костяшками пальцев по столу.

– Река? – спрашивает Ной робким голосом, предлагая пытки.

Отец улыбается:

– Я думаю, это нормально. – Он поворачивается ко мне. – Нам также нужно обсудить твое наказание, Адам.

Я не реагирую. Я думаю, что готов принять еще несколько ударов плетью. Если Дева не слушается, и особенно если она доходит до попытки сбежать, ее Защитника наказывают. В глазах моего отца мы не выполняем свою работу. К настоящему времени девушки должны быть сломлены, и у них нет духа, кроме одного, служащего Пророку.

– Тоже река? – Я встречаю его ледяной взгляд.

– Сначала я думал, что кнут – лучшее для тебя. – Он делает еще одну паузу. – Но потом я понял, что тебе нужно немного больше.

– Палки с гвоздями? Может, позволишь крысам грызть мои пальцы рук и ног? – Я надеюсь, что один из вариантов правильный. Что бы он ни планировал, я хочу, чтобы это сделали со мной. Но блеск в его глазах говорит мне, что все пойдет не так.

– Привести ее! – Его голос рассекает воздух.

Кастро открывает дверь офиса, заталкивая мою мать внутрь. Мы с Ноем вскакиваем.

Ной начинает:

– Папа, ты не можешь…

– Сядь, черт возьми, Ной! – Его рев пугает моего брата, но не меня.

Я смотрю на него.

– Это ее не касается.

– Все, что связано с тобой, касается ее. Мой отец щелкает пальцами, и моя мать семенит к нему, умоляюще глядя на меня. Она не хочет, чтобы я вмешивался. Как всегда, она пытается защитить меня. Сломанная нога, многочисленные синяки и шрамы никогда не мешали ей защищать меня и Ноя.

– Не надо. – Я сжимаю пальцы в кулаки и шагаю к столу.

Сталь вдавливается в основание моего черепа.

Мой отец ухмыляется.

– Если он двинется, нажми на курок.

– Да сэр. – Кастро сильнее прижимает дулом, хватает меня за плечо свободной рукой и толкает в кресло.

Мои ногти впиваются в кожу ладони.

– Кастро, я обещаю тебе. Однажды на моих руках будет твоя теплая кровь. И я не могу дождаться, черт возьми.

– Посмотрим. – Он все еще дерзкий. Но скоро я позабочусь о том, чтобы он перестал дышать.

– Рэйчел, любовь моя. – Мой отец хватает ее за руки и притягивает к себе.

Ной корчится на стуле, и Кастро пинает его ногой.

– Двинешься, и я тебя пристрелю.

– Пророк. – Она не смотрит ему в глаза.

– Ты скучала по мне?

– Я скучаю по мужу, да. – Ее слова сильны, хотя он столько раз пытался сломить ее дух.

– Хочешь это доказать? – Он делает еще одну затяжку и выпускает дым ей в лицо.

– Как?

– Если ты говоришь правду, тебе не причинят вреда. Но если ты не в полном послушании, боюсь, это будет больно. – Он хватает ее за руку и задирает рукав ее белой рубашки.

Она не шевелится. Когда он прижимает горящую сигарету к коже с внутренней стороны руки, она издает тихий звук, но проглатывает его.

Кастро крепче сжимает мое плечо. Из всего того, что мой отец делал в его присутствии, вот что его беспокоит?

– О, Рэйчел. – Он вытаскивает сигарету и зажигалку. – Ты все-таки солгала. Ты не скучала по мне. Ты не в полном послушании. Вот почему это больно. Но моя дорогая… – он пытается нахмуриться, но не может, его радость при мысли о человеческой боли слишком велика, – ты знаешь, мне это больнее, чем тебе.