Проходя мимо прилавков, можно было почувствовать тонкие ароматы сандалового масла, разносящегося от Дома духóв; только взглянув на ткани – ощутить их мягкость и благородство; не желая быть ослепленным блеском стали, лишь посмотрев на оружие тонкой работы, что куют лучшие кузнецы города, – осознать, насколько оно остро.

Всё в Тяньцзине – от домов на простых улочках до лавочек и павильонов на площади рынка – говорило о богатстве, пришедшем в эти места с нынешним владыкой Севера, отцом У Чана. При виде сребровласого юноши все кланялись, выказывая свое глубочайшее уважение наследнику и будущему небожителю. Хотя он был еще крайне молод, к нему уже относились, как к высокопоставленному господину: кто, если не он, будет решать судьбу Севера?

Но У Чан так и не смог привыкнуть к их низким поклонам и лестным приветствиям, его угнетало излишнее внимание к своей персоне. Если бы его когда-либо спросили: «Кем хочет быть молодой господин?» – он наверняка ответил бы: «Призраком, невидимкой, не знаю, выберете сами…» И об этом хорошо знал его наставник.

– У Чан, тебе уже давно надо бы научиться скрывать свое недовольство… Достопочтенные господа могут воспринять это как оскорбление, – сказал Го Бохай и, подбадривая, похлопал его по спине. – Кто же потом будет ставить благовония для твоего величества и делать подношения?

На это У Чан без особого энтузиазма ответил:

– Как же скрывать недовольство этому ученику, когда он видит в их глазах только выгоду?! Рожденный под счастливым созвездием, избранный Небесами… Каждый из них только об этом и думает, оттого их напряженные улыбки и застыли.

– Отчасти ты прав, – улыбнулся Го Бохай. – Но они всего лишь дарят тебе приветствие. Не думай о том, какую цель они преследуют, в этом мире не все живут по написанным правилам. К тому же никогда не суди людей по их образу: тот, кто вызывает недоверие, может примчаться тебе на выручку, а тот, кто кажется достойным твоей открытости, – стать твоим поражением.

У Чан остановился, взглянул на наставника и усмехнулся.

– Учитель, не будь вы так молоды, я бы подумал, что вам сотни лет. Иногда вы говорите, как старец, живущий у водопада или на горе…

– Ха! – Го Бохай мягко щелкнул ученика по уху.

Разговоры про возраст всегда забавляли Го Бохая. Люди то и дело старались выведать, сколько ему лет, а кто-то даже утверждал, что он бессмертный или облаченный в упругое тело старец, который очистил свой разум в медитациях и вернулся в бренный мир передать свою мудрость юному ученику. Из-за своего молодого вида и рдеющих щек Го Бохай нередко становился объектом внимания и зависти. Ему ничего не оставалось, как научиться смеяться в ответ.

– Учитель!

Го Бохай обернулся на голос и увидел, как ученик склонился над прилавком. Тут же к нему подбежала пожилая дама.

– Ох-ох! Молодой господин У! Прошу, уважьте меня и угоститесь, – она ладонью указала на свой товар.

Прелестные, сочные и благоухающие фрукты украшали ее прилавок. Соблазнительные ароматы от ягод и нарезанных плодов смешались в один неописуемый запах, вызывавший у прохожих желание насладиться сладостью продаваемого.

Го Бохай покачал головой и сказал:

– Мы же не для этого пришли.

Но женщина быстро добавила:

– Не думайте о деньгах, для вас, господа, все бесплатно.

От услышанного Го Бохаю стало неловко:

– Что вы, тетушка, разве можно так? У Чан, чего бы ты хотел?

– Я? – Он немного замялся, но все же, не желая смущать наставника своей настойчивостью, добавил: – Если… Ну, если возможно, я бы утолил голод яблоком. Но только после вас…