– А что мне еще делать? Я же придаток к гитаре.

Пауза.

– А ты, Эл? Видел твою книгу. Неплохо получилось. Детская забава, конечно, и все-таки… Вообще-то я никогда не сомневался, что ты своего добьешься. И я ходил на твою выставку. Следующая наверняка будет в Королевской академии. – Его смешок отозвался в сердце Элис. – Однако с контурами по-прежнему проблемы.

– Лесть тебе не поможет, Джо.

– Ха, у меня новая группа. Называется «Растрата». Выступаем уже год. Электрофолк, каверы и наши собственные песни. Играем в «Пшеничном снопе» по субботам. Ты должна нас послушать. Это круто. – Пауза. – Ну а ты как живешь?

– Хорошо. Я…

– У тебя все в порядке? Джесс сказала, что ты…

– Ты говорил с моей матерью? Когда?

– Да успокойся, я ее случайно встретил. Мы выступали в Лидсе, в университете. Она сказала, что ты вроде бы заболела. Хотела узнать, как твои дела.

– Я не болела, – спокойно ответила Элис. – Просто на время вышла из игры.

– Ну а я вернулся, – продолжал Джо. – Снял квартиру на Мэйдз-Козуэй. Хозяйка поверила, что я выпускник. Она глуха как пень и разрешает нам репетировать в подвале. Говорит, что любит ирландскую музыку, поскольку когда-то была католичкой. Слава богу, не слышит, о чем мы поем…

Элис не сдержала улыбки.

– Все так плохо? – спросила она.

– Могло быть лучше, – согласился он. – Однако мы кое-как устроились и, раз уж начали играть по колледжам, вполне можем собрать поклонников. Ну, это те, которые кидают в тебя полные банки, а не пустые.

– Джо, уже поздно, – мягко произнесла Элис. – Зачем ты позвонил? Прошло три года…

– А что, нужна особая причина? – ответил Джо почти агрессивно. – Вечно ты ищешь какой-то скрытый смысл. Почему бы тебе малость не расслабиться? Захотелось поговорить, вот и все. Может, встретимся, погуляем, съедим пиццу? Вдруг захочешь послушать, как я играю.

Злость, если она была, исчезла без следа, а предложение внезапно показалось вполне осуществимым и даже заманчивым. Элис молчала и смотрела в окно, за которым в оранжевом свете уличного фонаря покачивалась магнолия.

Потом Джо снова заговорил странно напряженным голосом:

– Как ты все-таки поживаешь? Не вышла замуж за простого хорошего парня?

– Этим простым хорошим парнем был ты, – ответила она. – А что у тебя? Нашел заветное слово на букву «л»? Она играет на виолончели? Ты всегда мечтал о виолончелистке.

– Нет, не играет. – Джо усмехнулся. – Но…

За его легкомысленным тоном Элис почудилось беспокойство.

– Мы познакомились совершенно случайно. Такую девушку нечасто встретишь в забегаловке вроде «Шлюза». Знаешь это место? Там пиво пьют и стеклом закусывают. Она сидела справа в первом ряду, одна, и не сводила с меня глаз. Представляешь? Кто станет пялиться на бас-гитариста? На вокалиста – понятно… Красивая девочка с длинными светлыми волосами, на вид слегка недокормленная. Что ей до меня? Я пошел в бар выпить пива, а она все смотрит, даже жутко стало. Будто видит меня насквозь. Ну, я отводил глаза – думал, красотке это надоест и она отвалит. Но девчонка не уходила. Тогда я поглядел на нее и решил подойти поближе. А она ждала, словно знала. Ну, остальное, как говорится, всем известно.

Элис молчала, переваривая услышанное. До нее постепенно доходило, что произошло, к чему этот звонок после долгой разлуки. Она испытывала сложное чувство: отчасти сожаление, но в гораздо большей степени – облегчение.

– Я рада за тебя, – наконец сказала она.

– Ты серьезно?

– Конечно. Мы друзья, Джо, вспомни!

Он неуверенно засмеялся, и Элис поняла, что он взволнован.

– Господи, у меня камень с души упал.

– И у меня. Можно больше не оглядываться на ходу – вдруг ты меня преследуешь.