Все рухнуло, мост холодности и отчуждения упал в пропасть, над которой зависли в моменте выбора Саша и Миша. Лететь ли вверх или стремительно отправиться вниз?

Всегда хочется верить в лучшее, например, что разум когда-нибудь победит. Может, завтра, а может, и через год.

Доподлинно неизвестно, по чему Александра больше соскучилась в отпуске – по Михаилу или по тренировкам. По первому мы скучаем сердцем, а по второму – мышцами. Сердце, кстати, тоже мышца, поэтому логично назвать произошедшее мышечной скукой. Но страдающая данным недугом Саша не предпринимала попыток объяснить его природу и, вернувшись из отпуска, первым делом просто направилась в зал. Тем более змей-искуситель в лице самозванца Михаила одолевал ее настойчивыми приглашениями и жаждал как можно скорее возобновить тренировки.

Саша же показывала больше напускное, чем фактическое сопротивление сим нападкам и в условленном месте, в условленный час участники событий вновь встретились. Оказалось, что и вправду скучали, и если присмотреться, то вовсе не по гантелям и гирям.

– А пошли после тренировки выпьем кофе? – предложил Миша.

– Мне надо подумать, – ответила Саша, которая любила тянуть время и не отличалась особой скоростью в принятии решений.

– Если у тебя мало времени, то мы можем купить кофе в Макдональдсе и выпить в машине.

«Звучит вполне безопасно, но смущает машина», – подумала Саша, но вслух ничего не сказала. З – загадочность, вызванная страхом и приправленная желанием.

Все-таки он ее уговорил, или она сама себя уговорила. Как-то так вышло, что в руках у нее оказался стаканчик капучино, а в его руках оказалась ее шея. Нет, он не желал ее задушить, а просто массировал. Хотя лучше бы задушил, думала она.

Массаж шеи вообще не способствует долгим рассуждениям и особенно препятствует голосу разума, делая тело массируемого податливым к манипуляциям. Пара мгновений, и Сашина голова, движимая неведомой ей силой, оказалась на Мишиных коленях. Еще парочка секунд, и его лицо склонилось над ее лицом. Сантиметры расстояния таяли под сантиментами происходящего. Съемка замедленного кино, отключенные звуки внешнего мира, и тишина, нарушаемая лишь биением сердца, или сердец, так сразу и не разберешь. В этом ускоренном монотонном гуле, будто притягиваемые магнитом, их губы сокращали расстояние до критического.

Можно было бы прокричать: «Стоп! Камера! Снято!», но тогда сюжет не будет проигран до конца. Кажется, что прошла целая вечность, прежде чем случилось их сближение. Возможно, не удастся описать словами вновь нахлынувший на Сашу страх, вызванный неделикатным вторжением в происходящее разума. Строгим, дребезжащим голосом иссохшей старушки он констатировал довольно нелицеприятные факты: «Саша, ты вообще-то замужем! Приличные жены с тренерами в машине у Макдональдса не занимаются не пойми чем».

Миша, как молодой и отчаянный охотник, наслаждался своей маленькой победой. Сто тысяч чертей танцевали у него в душе ритуальные танцы вокруг костра. Желание удержать Сашу стало реальным. Он наконец сломил ее сопротивление и проделал этот самый трудный и долгий первый шаг.

Когда Саша села в свою машину, она больше всего на свете хотела отмыться от этого позора. Именно та женщина, что вслух миллион тысяч раз произносила «я не способна на измену», взяла и так просто подарила тренеру поцелуй, а должна целовать только мужа! Хотелось забыться. Еще убежать, а лучше улететь, возможно, на Марс. Примириться с ошибкой, признать ее, сделать частью своей жизни, превратить в скелет, запереть в шкафу и никогда больше о ней не вспоминать.