Я люблю свой город – это чистая правда…

…Автобус притормозил на углу дома, где, чуть в стороне от основной дороги, сияло желтой гирляндой окон уже закрывшееся на ночь кафе, освещая мерцающими неровными лучами кучки снега, наметенные под стеклом, и ломаную змею промерзшего водостока, спускающуюся откуда-то с крыши. На всем в двух метрах вокруг стелился оранжевый дробленый отсвет, и асфальт, поделенный вдоль разделительными непрерывными полосами, казался похожим на золотистую крошку под ногами, застывшую под влажной блестящей изморосью.

Автобус скинул меня – одну, хотя в салоне еще было несколько таких же запоздавших домой человек, – подождал, пока я вместе с охапкой пухлых пакетов не выберусь наружу, и снова тихо и почти бесшумно отчалил от остановки, мерно хрустя и пробуксовывая колесами в снежной мятой колее.

Все это время, пока ехала от площади, я еще ощущала внутри эйфорически взвитое пружинистое оживление, вызванное общей атмосферой украшенного центра и его мелодичной праздничной музыкой, и разноцветными огнями, сияющими в вихре снега, но, выйдя на остановке из полупустого автобуса, почувствовала, что оно начинает ослабевать, и мысли вернулись к прежним накатанным рельсам. Даже еще не мысли – слабые ощущения, словно что-то говорившие внутри, но я еще не могла разобрать, что именно.

Я постояла немного, одергивая шапку и пытаясь одновременно подтянуть капюшон, не ставя пакеты на землю. Покачавшись на покатом поребрике возле занесенной метелью клумбы с подвязанным деревцем, украшающим летом набережную своей зеленью, и подхватив покупки поудобнее, быстро перебежала дорогу, пару раз глянув по сторонам, чтобы убедиться, что все спокойно.

Машин не было.

Ни на проезжей части, ни на обочине, припаркованных на ночь к тротуарным бортикам. Только чуть в стороне, на углу соседнего дома, где основная "линия" смыкалась с ответвляющимся от нее узким переулком, стоял, словно забытый, одинокий синий микроавтобус с темными фарами. Почему-то я не обратила на него особого внимания, проскочив в праздном оживлении мимо, – посмотрела и забыла, и номер показался каким-то "нечитабельным", абсолютно не запоминающимся, точно нарочно так придумали.

Прохладный влажный ветер, пришедший с реки и, как всегда, привычно и слабо отдающий солью, растрепал мех капюшона, прошелестел боками пакетов, подминая их с тихим хрустом, и заскользил по улице вдоль, заглядывая в выдающиеся над тротуаром полукруглые подвальные оконца. И под его свистящий аккомпанемент я уверенно свернула за угол, надеясь сократить путь между домами.

…В переулке слышались голоса. Какое-то неритмичное бормотание без слов, скрадываемое ветром и хрустом чуть затвердевшего под ночь снега на дороге.

Я резко остановилась, прижимаясь спиной к бежевой стене дома, и на миг замерла, прислушиваясь к доносившимся звукам. Почему-то само возможное присутствие кого-то на темной улице вечером меня уже настораживало, если не сказать "пугало". И сами слова, все-таки доносившиеся из-за угла отрывками, точнее, их интонации показались на мгновение какими-то странными. И мучительно на что-то похожими, только я никак не могла вспомнить, на что…

-…Куда его, в Отдел? Или сразу, напрямую?.. – поинтересовался нетерпеливый, чуть резкий мужской молодой голос – слыша такой, всегда непроизвольно представляешь, как кто-то нервно переминается с ноги на ногу, не находя себе места.

– Если по нарушению Правил, и… дважды. Нечастый случай. Оформить нужно… Учись, сынок!.. – грубовато-низкие басовитые перекаты со смешком и наставнически-поучительными нотками.