Кирилл повернулся к залу:

– Там, где я был, с кем я был, там осталась часть моей души. Понимаете? Часть прошлого, чувств, воспоминаний. Родное.

– Как они себя любят! Вместо того чтоб открывать что-то новое, – зашептались в зале.

– Я, в общем-то, хотел встретиться только с отлучённым, – признался Кирилл, – другие и так здесь. Обещал, что мы обязательно встретимся, надо держать обещание. Или уже отвели в отстойник, раз здесь нет?

– Пусть встретится, – разрешил начальник. – Кстати, отлучённый уже не отлучённый, работает в Саду садовником, выращивает цветы. Даже в мыслях никогда не было заводить садовника, сам себя предложил. С таким рвением взялся за работу, словно чиновником не был. Ходит в грязи, копается в земле. Чудеса!.. Кстати, в Саду ты ещё у нас не бывал.

Каркушина вывели на задний двор конюшни, к машине Канцелярии.

– В Сад на ней мы раньше не ездили, – сообщили чиновники, – Мы её открыли заново после командировки.

– Всё новое – хорошо забытое старое, – проворчала машина Канцелярии.

– Завелась, – улыбнулись чиновники.

– Убедительная просьба пристегнуть ремни безопасности, иначе вынуждена буду вас катапультировать. Всех! – сообщила машина, после небольшой паузы добавила: – Во время поездки.

– Ну, так во время поездки мы и сами можем катапультироваться, – попытался пошутить кто-то из чиновников, взгляд его уже бегал в поисках ремня безопасности. – Это она из любопытства катапультирует, чтобы посмотреть, далеко ли кто полетит, если ремень не пристёгнут. Катапультировала нескольких, теперь все ездят пристёгнутыми. Хорошо хоть предупреждать стала.

10

– Его организм продолжает цепляться за жизнь каким-то непонятным образом, – сообщил главврач. – И, хотя пациент никак не может прийти в сознание… утюг принесли?..

– Принесли, вот, – на столик рядом с медицинскими инструментами встал утюг.

– Хорошо. Загадочные нейронные связи, – пожал плечами главврач. – И, хотя пациент никак не может прийти в себя и заговорить целыми предложениями, приборы показывают, что он… эээ… неспокоен. Что-то происходит в его сознании и что-то глубокое, процессы заметны и в других местах, особенно под утро. Сестра подтвердит.

Медсестра, покраснев, подтвердила.

11

Секретарь помогал начальнику Небесной Канцелярии разоблачиться от должностных одежд.

– Спасибо, вы были неплохой секретарь, – поблагодарил начальник.

– А вы были неплохой начальник, – ответил секретарь. – Грустно уходить?

– Чуточку грустно, не успел приемника подготовить.

– Простой смертный все карты спутал, – вздохнул секретарь.

– Не такой уж он и простой, раз спутал. Да и смертным назвать трудно, в рубашке родился.

– Под рубашкой-то всё равно плоть.

– То-то и смущает.

Покосившиеся металлические ворота без ограды со звездой наверху. За воротами – фигура садовника, вокруг несколько чиновников. Когда машина Канцелярии притормозила у ворот, чиновники поспешили скрыться. Садовник большими ножницами стал равнять кусты. Кирилл поспешил к своему знакомому. Сопровождающие скромно остались стоять у машины.

– Я на чуть-чуть, – подойдя, улыбнулся Кирилл. – Отправляют обратно.

– Зачастил, – улыбнулся в ответ садовник. – А я вот…

– Уже сообщили, – с пониманием кивнул Кирилл, – повышение в должности?

– Нет тут никакого повышения, должность эту сам себе придумал. Это сейчас кусты стригу, так в основном с цветами.

Садовник казался растерянным, железные ворота стучали створка о створку, мешали сосредоточиться. Кирилл бросил взгляд в сторону ворот и увидел маленького ребёнка, катающегося на одной из створок. Когда шёл мимо, ребенка там не было.

– Никто не знает, откуда они, – кивнув на ребёнка сказал садовник, – откуда-то приходят, находят дорогу. Дети умнее взрослых, взрослые – лишь отражения детских душ, – садовник перевёл взгляд на Кирилла: – Трудно начинать новую жизнь, ещё труднее заново начинать старую, характер по привычке будет держаться прежних ошибок. Вернулся бы другим, начал бы жизнь с чистого листа.