Маму это злило. Мой брат должен был быть первым. И только первым. Но не с гармонью в руках.

Ситуацию с музыкой сильно сгладил рост популярности Тимофея как художника. Его триумфальное возвращений из заграничной поездки с конкурса гармонистов совпало с ростом числа заказов и результатами продаж его картин с выставок. Все хотели портрет его кисти. Его начинали сравнивать с маститыми живописцами прошлого и настоящего. Мамина электронная почта разрывалась от входящих посланий желающих позировать юному дарованию. Растущий в ответ ценник большинство просителей не пугал. Люди были готовы расставаться с деньгами в обмен на свое изображение, выполненное моим братом.

И тут случилось чудо. Пока мама искала способ реализации одновременно всех талантов Тимы, пытаясь остановиться почему-то именно на скрипке или рояле, то есть застолбить место сыну в музыке, он проявил себя на новом поприще. Мой брат начал писать стихи! Все члены семьи опять остолбенели. Талантливый человек талантлив во всем. Списано с нашего Тимофея. Мама всплеснула руками.

– Он еще и поэт! – завопила она, слушая оду чему-то там, написанную моим братом примерно за час до того на нескольких тетрадных листах.

Все мы сияли от счастья. Мама – больше всех.

– На следующем музыкальном конкурсе Тимофей не только сыграет, но потом еще и прочтет стихи собственного сочинения, – декламировала она, едва не падая на пол от волнения и переполнения чрезмерно положительными эмоциями.

Не тут то было. Тима, найдя в себе дар поэта, утратил интерес к музыке. Все произошло само собой. Такое мы уже пережили, когда он преодолел очередную планку в рисовании, потом загорелся гармонью, но потерял вкус к науке, которым обладал, читая один за другим учебники по физике, химии, астрономии и биологии. Мой брат положил гармонь в кладовку и заявил маме, что больше не пойдет в музыкальную школу. Ее глаза в ответ сделались такими, что обе мои бабушки кинулись к ней, предупреждая попытку наброситься с кулаками на младшего сына.

Накал страстей спас вал заказов на картины. Всю последующую ночь мама не спала, ходила из угла в угол и думала. Потом брала в руки калькулятор, ручку и бумагу, открывала электронную почту и что-то подолгу считала. Утром она огласила нам всем результат прошедшей бессонной ночи:

– Раз это была всего лишь гармонь, а не фортепьяно или скрипка, как я хотела, то ладно. Баяном и гармонью не особо проживешь. Есть шанс спиться.

Мне только потом дедушка объяснил, почему есть вероятность угодить в ряды алкоголиков, если увлекаться игрой на гармони. Раньше я этого и не знал. Оказывается один из видов заработка баянистов и гармонистов – это выступление на свадьбах. А там не пить нельзя.

– На картинах и стихах мы заработаем больше, – продолжила мама. – На этом и остановимся, пока Тима не утратил интерес, как было раньше с наукой, а потом с музыкой.

Я считаю, что мама предсказуемо попала в точку. Наука и музыка ушли из головы моего брата. Возможно, что безвозвратно.

– Да устал он просто от повышенной нагрузки! – громко заявил в адрес мама дедушка. – Достала ты его! У него и минуты не т свободной. Всю свою коротенькую жизнь только и пашет тебе в угоду.

В данный момент, как я и другие присутствующие в нашей квартире понимали складывающуюся ситуацию, модно было ожидать решительного броска нашей мамы на нашего дедушку. Последний, кстати, уже осознал всю тяжесть произнесенных слов и принял защитную стойку. А здесь надо было отдать должное его сопернице. Та, сначала зашипев и побагровев, а потом, издав тоненький звук резко выдыхаемого воздуха, заявила: