А тут, рядом со мной, с интервалом всего на три года, такое сокровище, такое дарование, такой индивидуум, такой феномен! Это же твой брат! Какой у тебя брат! Такой необычный у тебя брат! Он – необычный! Он – гений! Такие как он, рождаются один раз в несколько лет! Возможно, что даже в несколько десятилетий! А то и столетий! Гордись им!

А как же я? Я учусь на одни пятерки, я – отличник. Меня хвалят преподаватели. Меня ставят в пример. Я получаю грамоты по итогам учебного периода. Я участвую в школьных олимпиадах. Я играю за свой класс в команде КВН. У меня примерное поведение.

В ответ полная тишина. Кивнули в знак согласия, погладили по голове, угостили в знак признания заслуг конфеткой и отвернулись. Отвернулись, чтобы повернуться к моему брату. Брат сама гениальность! Он фантастичен! Он – талант! А я? А как же я? А я – просто равный среди первых. Первых, но обыкновенных, стандартных. В таких как я нет ничего необычного.

На этом фоне я начал немного со временем сдавать. Возможно от того, что мной уже не особо занимались, не уделяли должного внимания. Я рос сам по себе и не создавал своим родным и близким проблем. Быстро и предсказуемо болел, как и другие дети и быстро выздоравливал. Получал оценку ниже пяти баллов и быстро ее исправлял. Сделал уроки, выучил стих, повторил слова, что задали на английском. Проверьте кто-нибудь. Вдруг я где-то ошибся. Не надо. Ты все делаешь правильно. Идешь по прямой ровно, в сторону не сворачиваешь, сбежать не пытаешься, к измене и предательству не склонен, к восстанию и революции тем более. Стандартный, обыкновенный, предсказуемый, ровный, гладкий. Шерсть растет на мне в правильном направлении.

А как же брат? Мама, решив досрочно сорвать банк полного среднего школьного образования, сделал попытку отдать Тиму в школу в его не очень полные пять лет. То есть на два года раньше срока и всего через один год после меня. Читать, причем бегло и с полным пониманием сути текста он уже умел. Он знал счет, причем на том уровне, что я должен был освоить, наверное, в третьем классе, если не дальше. Одно только открыто сказанное им упоминание об интегралах чего стоило. В тот год было понятно на все сто процентов, что Тиме в первом классе просто нечего делать, даже в его неполные пять лет. Ему также нечего было делать и во втором, и даже, возможно, и в третьем.

– Что он будет тут делать? – громко возмущалась мама, пытаясь сломить сопротивление директора школы, препятствовавшему приему на свою голову и баланс заведения столь юного дарования, как мой брат.

Согласия не было.

– Что мой ребенок будет делать с этими дебилами? – злобно кричала мама на директора, срываясь от предчувствия тяжести осознания того, что Тиме предстоит проходить стандартную школьную программу обучения в обыкновенном классе с обыкновенными детьми.

С такими детьми, как я. С простыми отличниками и простыми дебилами!

Каким-то нелепым образом нашу маму все же отговорили, подослав для этого к ней психолога, видимо хорошо познавшему свое дело на почве накопленного опыта отражения агрессии не в меру неуравновешенных мамаш чрезмерно одаренных детей. Тиму в тот год в школу не приняли. Я спокойно перешел во второй класс, уверенный в том, что за одной партой с младшим братом в скором времени сидеть не буду. Спасло всю эту историю еще и то, что как раз тогда наш Тимофей увлекся изобразительным искусством и начал делать первые, но уверенные шаги к покорению вершин совершенства. Признанные мастера его еще не боготворили, но семья уже всем происходящим восхищалась сполна.

Через год наша мама повторила попытку зачислись свое удивительное чадо в стройные и тесные ряды школьников. Правда, размах ее требований меньше в этот раз не стал. Она по-прежнему настаивала на однодневное преодоление младшим сыном порогов первого и второго годов обучения, чтобы не тратить время попусту. Сразу целилась на третий класс. Для этого она заблаговременно посетила команду чиновников от образования городского уровня, пытаясь навязать и доказать им уникальность нашего Тимофея. Но в ответ получила лишь одно: его приняли только в первый класс, уступив при всем при этом один года возраста. В неполные шесть лет от роду, мой брат стал школьником. Соответственно я из биологических трех лет разницы с ним в возрасте, отстал всего лишь только на два года.