– Только давайте без философских дискуссий! Тут вы меня всегда обставите как нечего делать. Оставим в стороне человеческий аспект, лучше изложите мне теорию, которую вы состряпали на основе тех данных, которые получили в Ронде, потому что или я вас плохо знаю, или вы уже состряпали новую теорию.

Я сглотнула, чтобы успокоиться. Больше всего в этот миг мне хотелось треснуть Гарсона по макушке барным табуретом, но, справившись с этим порывом, я начала излагать:

– Кому-то по неизвестным нам причинам понадобилось ликвидировать Сигуана. Месть, невозвращенный долг… Пока тут ничего нельзя сказать наверняка. Этот кто-то ищет киллера – а ведь высокий и сильный итальянец, который убивает без лишних вопросов, как только проверит личность жертвы, очень уж похож на киллера. Этот киллер, следуя полученным инструкциям, выходит на Киньонеса, узнав, что тот в паре с молоденькой проституткой орудует в квартирах стариков. И предлагает Киньонесу заменить его в определенный вечер. Обещает хорошо заплатить – очень хорошо, куда больше того, что парочке могла бы принести самая удачная кража. Кроме того, сутенеру помогут на какое-то время скрыться в Марбелье и переждать там, пока шум уляжется. Вполне возможно, киллер не сообщает ему о своем намерении ухлопать фабриканта, чтобы не напугать Киньонеса. Он говорит, что хочет отколотить его, проучить, припугнуть… ну, не знаю, что еще. Если так, то Джульетта Лопес подцепила Сигуана не случайно, она намеренно охотилась именно за ним, прознав про его вкусы и особого рода склонности. Если события развивались именно таким образом, тогда понятно, почему вскоре в Марбелье убили и самого Абелардо Киньонеса – чтобы замести следы. Тот же человек, который его использовал, постарался заткнуть ему рот навсегда. Все было продумано до мелочей.

Гарсон довольно долго молчал, допил свой кофе, потом с тревогой посмотрел на меня:

– Петра, сделайте мне такое одолжение, не рассказывайте ничего этого комиссару. В качестве теории все выстроено безупречно, но ведь нет ни одного доказательства, которое бы эту теорию хоть в малой степени подкрепляло. Если и существовал некий итальянец, а это пока вопрос спорный, то легче предположить, что он был всего-навсего приятелем Киньонеса, которого тот попросил заменить его, поскольку сам должен был быть где-то в ином месте. Вот и все, очень просто.

– Да разве тут есть логика? Чтобы грабитель перепоручил спланированное им преступление приятелю? Как же! Кроме того, Киньонес поначалу утаил от своей подружки, что работу выполнит за него кто-то другой. Могло, конечно, быть, что он старался держать ее в неведении, чтобы оградить от серьезной опасности.

– Послушайте, Петра, вы, конечно, прекрасно знаете, что такое логика, зато совсем плохо разбираетесь в жизни. Это для вас новость? А теперь я предлагаю вернуться в комиссариат. Коронас еще утром спрашивал про вас, хотел, чтобы вы отчитались по поездке в Ронду.

– Вот черт! Гарсон, почему же вы до сих пор не сказали об этом?

– С каких это пор начальник должен получать информацию о деле раньше подчиненного? Разве это было бы логично?

Комиссар выслушал мой отчет без особого интереса и все время откровенно поглядывал на экран компьютера. Я же последовала мудрому совету Гарсона: никогда не спеши одолеть новую ступеньку, не встав обеими ногами на предыдущую. Нет доказательств – нет теорий, поэтому я очень быстро закруглила рассказ о событиях в Ронде. Единственное, на что я отважилась, это поделиться своим убеждением: Джульетта Лопес не соврала про итальянца, но Коронас, как я могла понять, не придал этому факту никакого значения.