– Тише, девочка, тише, сейчас еще, наверное, долбанет, нас хоть дверью этой накрыло.

В этот момент в отель попал еще один снаряд, с потолка рухнула хрустальная люстра, засыпав все вокруг мелкими сверкающими осколками.

– Надо убираться отсюда, только нужен транспорт – подумал Хосе.

Он мог открыть и завести без ключей любую машину, если только она не была оборудована крутой сигнализацией, для которой нужен был специальный считыватель сигнала. Но здесь таких и не было. Потом он увидел припаркованный мерседес, который возил их утром по городу. Они взяли эту машину с водителем в отеле, теперь она стояла недалеко от входа в отель.

– Вон наша машина, давай быстро к ней, бегом. Надо валить из города, здесь оставаться нельзя, поедем в Россию, граница должна быть не очень далеко. Боюсь аэропорт они уже захватили и на самолете нам не улететь.

Они побежали по тротуару к машине. Присутствие стрелка на крыше трехэтажного дома, мимо которого они пробегали, Хосе почувствовал спиной. Нэлл в сапогах на каблуках была не лучшим бегуном. Ему показалось, что он услышал не только лязг передернутого затвора, но и полет пули и инстинктивно прижал Нэлл к себе, закрывая ее голову, Он почувствовал, как что-то обожгло ему правую руку пониже плеча, потом пуля ударила в плечо. Он пошатнулся, но продолжил бежать к машине.

– Черт, снайпер.

Он почувствовал, что в плече засела пуля.

– Стрелок целился ей в голову? Я успел ее закрыть?

Они добежали до арендованного мерседеса. За рулем был труп их водителя, шальная пуля попала в него через водительское окно. Запихав Нэлл на заднее сиденье, Хосе выкинул тело водителя на дорогу и сел за руль. Плечо болело, по руке стекала кровь, пропитывая свитер и меховую куртку. Ключи были в замке зажигания, он повернул ключ и резко нажал на педаль газа. Надо было уехать их эпицентра разгоравшейся гражданской войны и потом уже разбираться, где там у него засела эта пуля. Он поехал по улицам города, пытаясь определить, в каком направлении им нужно ехать, чтобы попасть к границе с Россией. Им надо на северо – восток, компаса нет, придется определять направление как-то по-другому. Вдруг, Нэлл, сидевшая с ногами на заднем сиденье, заорала во всю мощь своих легких:

– Здесь между сиденьями труп! Тут какой-то человек, он умер, на нем кровь. Я боюсь, выкини его куда-нибудь.

– Не ори! Если он труп, то ничего плохого он тебе не сделает. Пусть лежит пока, не хочу я тут останавливаться, выедем из города, я его вытащу. Ляг на сиденье и не высовывайся.

– Я не могу тут лежать рядом с трупом! Я к тебе вперед перелезу.

– Ладно, лезь давай.

Нэлл перекинула свою сумку на переднее сиденье и полезла вперед. Нога у нее соскользнула, и она наступила на лежавшего между сиденьями человека, «труп» застонал. Нэлл заорала так, что у Хосе заложило уши. Она в момент оказалась на переднем сиденье, вцепилась Хосе в простреленную руку и завопила:

– Там у нас труп ожил, он застонал, когда я на него случайно наступила.

– Да не ори ты! И руку мою отпусти, больно же. Раз застонал, значит он живой, трупы только в кино оживают, ходят и разговаривают. Сейчас остановимся и посмотрим, что там.

Нэлл сжалась на сиденье. То полиция, то война, то труп какой-то в машине, который еще и стонет. Ну почему она не послушала Хосе, который предлагал уехать еще из Киева. Сидели бы они сейчас в Беверли Хиллз, в доме ее родителей, обсуждали бы свадьбу ее брата, а не ехали бы по неизвестной местности на старом автомобиле, да еще, то ли с трупом, то ли с живым неизвестным мужиком. Может он опасный.

– Перестань трястись, лучше расскажи мне, что они там тебе говорили? Что тут происходит?