– …Нет на том свете ни Рая, ни Ада, милая моя, – добросовестно лила она мне в голову очередные откровения. – Загробный мир один на всех, но если кому-то в нём вечный покой полагается, то других вечные муки ждут. А мне ни то, ни другое не светило, пока сын твой не народится. Затащить-то меня Лёшка туда затащил. Крепко вцепился – не оторвать. Да только ему-то покой положен. Как снова по ту сторону оказался, так и безразлично ему всё стало. И ты безразлична, и проблемы твои. И я тоже. А моя-то душа живая ещё. Думаешь, приятно живой душе среди мёртвых находиться? И не вырваться оттуда никак. Я уж думала – всё, конец. И насолить ведь тебе напоследок так успела, что милости ждать не приходилось. Грехов-то много за душой, а я на муки загробные достаточно насмотрелась. Не хочу так. Спасибо, что дар колдовской при мне остался. Как родила ты, и возмездие для меня наступить должно было, так в магию-то всё и упёрлось. Не положена она мёртвым. Марфа вон тоже маялась, пока тебе свою силу не отдала. Только она муки приняла, потому как тоже зла много наделала, а мне это ни к чему. Я теперь не могу выбирать между миром живых или мёртвых, ты этот выбор за меня уже давно сделала, а вот покой вместо мук выторговать возможность пока ещё есть. Зло равноценным добром искупается. Того, что сделано, уже не исправить, но пока сила моя при мне, добра я больше сделать могу. Прощение твоё заслужить – это обязательное условие и уже половина дела, поэтому вариантов у тебя быстро со мной расстаться, сама понимаешь, нет. А как пойму, что всё зло искуплено, так по доброте душевной дар свой тебе отдам и упокоюсь с миром.

Великолепно! Какое счастье привалило! Ей, значит, мук в загробном мире не хочется, и поэтому во искупление грехов она теперь будет усиленно причинять мне добро и наносить пользу. Просто потрясающе! Восторгу нет предела! А главное – за меня уже всё решено. Моё дело маленькое – радоваться свалившимся на голову щедротам и фонтанировать благодарностью. Ну и чужой дар напоследок принять в качестве приятного бонуса к увлекательным перспективам.

За что? Ну вот за что мне это всё? Не знаю, как на том свете, а на этом покой мне, видимо, точно не положен. Вопрос – где я-то успела так сильно нагрешить, что расплачиваюсь за это при жизни?

Первое, что я сделала, когда Белена вернула мне возможность говорить и двигаться – это объяснила ей, что чёрную ворону невозможно отмыть добела. Можно только перекрасить, но когда оперение сменится, оно снова будет чёрным. Не добрыми делами зло искупается, а искренним раскаянием. Если такого раскаяния нет, вечных мук на том свете избежать не получится.

– А это уже не твои заботы. Ты добро принимай, благодарной будь, а мнение своё при себе держи, – с важным видом заявила мне ведьма. – Вокруг тебя вон сколько всего творится, чему ты причин не знаешь. О своих бедах думай и от помощи не отказывайся, пока предлагают. В порядок себя приведи для начала, а то молоко вон уж по сорочке течёт.

– Оно не текло бы, если бы из-за тебя Власов ребёнка не увёз, – проворчала я в ответ.

Дверь она тоже перестала удерживать закрытой, поэтому у меня появилась возможность покинуть комнату. Понятно, что Белена теперь будет таскаться за мной повсюду, пока не поймёт, что её неискренние усилия выбелить добрыми делами чёрную душу бесполезны. И продолжаться это может очень долго – наличие колдовского дара упокоиться не позволяет, да мёртвая ведьма и сама на тот свет отправляться не хочет. Но мир мёртвых уже внёс эту душу в свои списки, и дар теперь не просто даёт отсрочку от неизбежного, а мучает.