А на следующее утро снова позвонил Вячеслав Александрович и невзначай поинтересовался, все ли в порядке у моих родственников, не возникло ли каких проблем. Я сначала недоумевала, как он мог узнать о подвешенном положении Даньки, а потом дошло — вот, кто всему виной! Маленькая демонстрация власти, чтобы не смела рыпаться.

— Я не понимаю, зачем вам это, Вячеслав Александрович? Зачем столько усилий? Нашли бы уже девушку, которая с радостью согласиться и подойдет вам. Я же не единственная во всем мире такая.

— Возможно. Ты права, подходящих девушек сотни или даже тысячи. Но я хочу тебя, и получу желаемое любым способом. Ты разве еще не поняла? 

Сдаюсь. Не знаю, что конкретно им движет, но чем больше сопротивляюсь, тем сильнее его стремление. 

Бред? Мне тоже так казалось до того, как Данька пришел убитый.

— Не трогайте мою семью! — требую от Феоктистова.

— Не пытайся меня переубедить. Я лишь намекнул тебе, как может все повернуться.

— Моему брату нужна эта работа, у него жена беременная, они только начинают семейную жизнь, не рушьте их счастье.

— Как скажешь. Все зависит от тебя.

Я подчиняюсь и продолжаю с ним встречаться! А параллельно с Алексом. Он моя отдушина в этой ситуации. И я молюсь об одном, чтоб Феоктистов не начал требовать интима. Я не вынесу, если он начнет приставать. Пока что наши свидания похожи на деловые встречи, и я безболезненно встречаюсь после них с любимым, целуюсь и отдаюсь искреннему чувству. Но если отец меня хоть раз поцелует, я не смогу Алексу в глаза смотреть, это точно.

Разумеется, у меня не раз возникали мысли рассказать о давлении его  папаши на меня. Но я так и не решилась. Еще немного подожду, — каждый раз оттягиваю признание, находя все новые и новые отговорки. А причина одна — боюсь его потерять. Знаю, глупо, нечестно. Но стоит открыть рот, чтоб сказать, слова застревают в горле, и я меняю тему. Естественно, чем дальше, тем сложнее.

Так и бегаю всю неделю на два свидания. В одной половине дня с отцом, в другой — с сыном, и каждому вру, где провожу свободное время. Если они узнают, меня ждет глобальный песец.

Спасибо, хоть Феоктистов не додумался за мной следить. Повода не давала, послушно выходила по требованию. А вот если бы вздумала протестовать, то началось бы давление похлеще нынешнего.

А у Даньки, кстати, всё наладилось, и вопрос об увольнении был снят в тот же день, как я перестала спорить. 

— Малыш, о чем задумалась? — Алекс подходит ко мне со спины, обнимает и показывает мороженое в руке. Он отходил купить нам его, а я как раз впала в размышления о жизни.

— Да так, о занятиях. 

— У меня не очень хорошая новость, — произносит он, садясь на лавочку в парке и усаживая меня к себе на колени. Зарывается носом в распущенные волосы. Ему очень нравится это делать, я обратила внимание. Как появляется возможность, так сразу ныряет в них лицом. — Мне нужно уехать. Недели на две. Потом вернусь к тебе.

Первая реакция — паника. Не хочу отпускать. Как я без него? Но на смену приходит логика. 

Может за эти две недели Феоктистов, наконец, объяснит, зачем я ему? И я успею распрощаться с ним. Ну вдруг... Тогда и не придется больше врать. Не верю я, что у него какие-то планы на меня, как на женщину. Он сейчас даже повода не дает подозревать нечто подобное. Здесь что-то другое. 

И все равно грустно.

— Когда? — спрашиваю односложно. 

— Завтра утром. Не грусти, Лиз. Проведем сегодня вместе весь день? Я приготовил романтический вечер. Если согласишься, то у меня заказан ужин... С доставкой на дом...

Смотрит на меня вопросительно, и я чувствую, как между нами повышается напряжение. Искрит буквально.