Подходит ближе. Обхватывает запястья жесткими ладонями и притягивает к себе.

Мне безумно волнительно чувствовать его близость. Его горячее дыхание.

– Я сам скажу, когда тебе уходить, – дарит обжигающий губы поцелуй.

Кажется, я бессильна против его напора. Снова и снова окунаюсь с головой в его запах, в новую игру полутонов, усиленных контрастов и тонких граней.

Я просто слушаю свое сердце. Оно мне говорит: «да». Миллионы, тысячи раз «да».

***

– Теперь можешь идти.

Во второй раз подхожу к входной двери. Оглядываюсь. Он доволен собой, своим высокомерием.

– Зачем ты так? Тебе нравится мучить людей? – заглядываю в его глубокие глаза.

– Мне нравится выводить их на чистую воду, показывая кто они есть на самом деле, стягивая маску зависти и лицемерия. А еще я терпеть не могу, когда мне лгут. Хуже всего слушать ложь, как тебе вешают лапшу на уши.

Растерянно смотрю ему прямо в глаза.

– Кто ты Анвар? Кто? – жду ответа, затаив дыхание.

– Разве это имеет значение?

– Для меня имеет. Я хочу знать о тебе все и даже больше. Хочу, чтобы ты верил мне, Анвар…

– Что-то изменится? – встает с кровати и тоже подходит к двери. Открывает ее настежь, а затем продолжает говорить на пониженных тонах:

– Ты сводишь меня с ума. Ты так хороша. Ты засела у меня в голове.

– Тогда почему? Почему ты стараешься меня избегать? То гонишь, то я просыпаюсь в твоей постели?

– Потому что такой зверь, как я не способен любить.

Анвар

Ее руки похолодели. Она легко прикрыла глаза, и длинные ресницы коснулись румяных щек.

– Любить… – раздается пластичный голос. – Что может быть еще приятней, когда слышишь это из уст человека, которому хочется сказать  в ответ такие же ласкающие слух слова.

Мы продолжаем стоять в дверях.

– Все сентиментальности – это лишнее.

– Почему? – хмурит бровки. Солнечные лучи едва касаются ее лица, она выглядит такой свободной и безмятежной. Сдавливаю хрупкие кисти, понимаю, как же она хороша… И пусть в ее светлой головке живут такие ошибочные мысли. Не хочу ей врать, так как сам не выношу ложь. Но она привыкла верить, в то, что хочет верить. Поэтому будет больно. Больно переубеждаться в обратном.

– Знаешь, что Анвар, ты совершенно не умеешь слушать. Иногда важно выслушать человека, который просыпается с тобой в одной постели, хочет встречать с тобой холодные рассветы и провожать малиновые закаты, – говорит медленно, тонкие веки слегка подрагивают. Шелковые локоны спускаются ниже плеч.  Как же она притягательна, даже слишком.

– Давай обойдемся без объяснений. – Перечет мне. Еще одно неправильное слово – схвачу в охапку, она снова окажется в моей безмерной, верховной власти.

– Хорошо, – резко открывает глаза, смотрит безотрывно. Малахитовые глаза вспыхивают любопытством.

Отпускаю ее. Делаю шаг в сторону, открываю настежь дверь.

Понимает все без слов, но продолжает стоять и чего-то от меня ждать. Ответа, дополнительных слов. Может просто не хочет уходить. Только привыкать, ко мне не нужно.

Жаль, что она выдумала себе воздушные замки. Я не выполняю просьб, не исполняю желаний. Я сам решаю, что мне делать и когда делать. Это один из моих нерушимых принципов, который не собираюсь ломать даже из-за такой хорошенькой девчушки, как она. Слишком хорошенькой.

– Хотела узнать, что ты любишь есть на завтрак?

– Мясо. Аппетитный бифштекс средней прожарки.

– Хорошо. Я приготовлю для тебя самый вкусный завтрак. После чего твое сердце растает, и ты поцелуешь меня, – ослепляет меня лучезарной улыбкой и медленно уходит, а я уже хочу ее остановить. Вернуть в свою постель, все повторить. Первый, второй, третий раз… Взрывоопасная страсть, которой нет конца.