— Да, он не терпит возражений... — вырывается из моих уст. За короткое время я успела это усвоить.

— Он хочет, чтобы его все боялись. Хочет запугать нас. — Затем Виктор резко останавливается, становится напротив меня. Его овальное лицо отражает тревогу. Мягко обхватывает мои плечи и быстро продолжает говорить: — Я волнуюсь за тебя, моя дорогая дочь. Хочу, чтобы ты была с ним осторожней. Он опасен. Очень опасен. А я уже слишком стар. Боюсь, что не смогу защитить тебя от его гнева, от его амбиций.

— Папа! — бросаюсь нему на шею. Крепко обнимаю и чувствую все тепло родительской заботы. 

— Ты же всегда будешь моей быстролетной бабочкой с пестрыми крылышками. Всегда, несмотря ни на что. — Он говорит так, будто мы прощаемся. Будто это его последние слова.

— Я так благодарна богу, что вы есть у меня. Я буду осторожна. Обещаю.

***

Я сижу у костра и смотрю, как языки пламени жадно пожирают друг друга. Сегодня обещали штормовое предупреждение, но все равно безграничное, темное, как органза, небо переполнено множеством далеких, ясных звезд.

Обычно вечером люблю гулять вдоль берега, бежать босиком по мокрому песку, улавливая дыхание ветра. Смотреть на розовый закат, на стремительные с неукротимой энергией волны. Как они вздымаются, оставляя после себя песчаную отмель и свежий морской бриз.

Что было до того момента, когда он появился на пороге этого дома. В мокрой насквозь белой рубашке. Я думала, что была счастлива. Я люблю этот дом, эту работу. Люблю своих родителей, которые воспитали меня. Люблю спускаться в погреба, где своя уникальная атмосфера, создаваемая естественным светом, глубиной земли, запахом инжира и мускатных орехов.

Анвар другой. Он обратная сторона этой золотой медали. Меня тянет к нему со страшной силой, и этому притяжению невозможно противостоять. Он ворвался в мою жизнь так стремительно, так резко, как разрушительный ураган, оставляя после себя болезненный отпечаток. Клеймо, которое с тобой на всю жизнь.

Анвар не пришел той ночью, и я жду его этой. Подбрасываю хворост в костер, вспоминаю о его словах. Он думает, что жертвую собой. Мне так хочется объясниться перед ним, но он даже слушать ничего не хочет. Не знаю, как заставить его поверить, как доказать обратное. Он слишком упрям, слишком категоричен. Это заводит меня в тупик.

Я сижу у костра, думаю о словах отца, ищу Анвару оправдание. Возможно, он не такой, каким его видят или хотят видеть. Возможно, они вообще не хотят видеть его в этом доме.

Я вижу в Анваре сильного, независимого, уверенного в себе мужчину. Как мужчина-скала. Воплощение надежности, кинетической энергии.

Вижу в нем того самого мужчину, который может превратить это место в рай, как и мою жизнь. Наверное, человек видит то, что ему хочется видеть.

Костер догорает, угли мерцают, последние клочья пепла парят в ночном воздухе. Я собираюсь уходить, но слышу стук от амбаров, которые выстроены на заднем дворе. Они давно заброшены, не понимаю, кто там может быть.

Выглядываю из-за высоких озелененных кустов и при тусклом свете фонаря вижу его. Анвар разложил доски и, склонившись над землей, забивает в них гвозди. Тяжелый стук молотка раздается по всей округе.

Я подхожу ближе.

Он оборачивается. Яростно смотрит на меня. Я снова задрожала.

Откидывает орудие в сторону, встает в полный рост, расправив широкие плечи.

— Почему ты не в своей теплой кроватке? – интересуется он.

Как же мне хочется сказать, что теперь тяжело засыпать одной, но я сдерживаю себя.

— Хотела прогуляться перед сном. А ты? Что делаешь ты? – спрашиваю и робею, так как он делает шаг навстречу.