Взгляд Зегира перемещался с одной девушки на другую. Герцог не преследовал никаких личных целей, ему было просто любопытно посмотреть на кандидаток.

Но когда глаза мужчины остановились на последней участнице — обворожительной девчонке с кожей цвета молочного жемчуга, рыжими вьющимися волосами и лучистыми ярко-зелеными глазами, — в его груди заворочалось странное, ранее неведомое чувство, а потом он ощутил, как его дракон, пребывавший в вечном сне, пробудился.

Воин сначала даже не поверил собственным ощущениям.

Последний раз он чувствовал присутствие своего дракона в далеком детстве. Зегир тогда был еще совсем маленьким, толком не понимал, что происходит. Однако чувство это не позабыл. Его просто невозможно забыть.

Абсолютная целостность тела и души — состояние, которое трудно передать обычными словами и которое смогут понять лишь драконорожденные. Ведь у них две души: одна принадлежит магической ипостаси, другая — человеку. И когда дракон засыпает, что обычно происходит после нескольких лет жизни, внутри человека образуется пустота. Поначалу пугающая, но потом к ней привыкаешь, и она становится твоей неотъемлемой частью. Только в сердце навечно поселяются тоска и печаль.

Именно так Зегир, как, в принципе, и любой драконорожденный, чувствовал себя до сегодняшнего дня. Но когда он увидел рыжеволосую девушку и заглянул в ее лучистые глаза, беззвучная, мертвенная пустота в сердце заполнилась новой жизнью: проснулся дракон. Его дракон!

Тело герцога наполнилось мощной животворящей энергией. И этот бурный всплеск силы, казалось, распространился на всю ширь бального зала, породив легкую волну леденящего ветра. Во рту вмиг пересохло, а на языке появился давно позабытый привкус сладкой, как после мороза, рябины. Вкус магии его дракона.

Ящер заворочался внутри: начал принюхиваться и присматриваться к рыженькой девушке, которая пробудила его от глубокого сна.

Тем временем невеста уже подошла к арке невинности, увешанной виноградом Афелисы, древней богини плодородия. Этот артефакт драконорожденные подарили эрийской императрице в день заключения перемирия между Эрийей и Стиаи. Зегир и не предполагал, что арку теперь используют на отборах.

Леди Ювиэль, как представил рыженькую глашатай, выглядела очень взволнованной. Дракон сразу это почуял и принялся ворошить мысли воина, но тот и без него уже заметил смену настроения девушки.

Зегир поддержал участницу легкой улыбкой, и та, осмелев, шагнула под арку. Пролетели секунды, и первое испытание завершилось. Начался торжественный бал.

Как только холостяки спустились с балкона в зал, их тут же окружили невесты. Герцогу не нравилось находиться в центре внимания представительниц прекрасного пола. Не потому что он не любил женщин, нет, наоборот — Зегир женщин очень даже любил. А потому что участницы, как голодные чайки, слетелись к нему, взяли в кольцо и не давали прохода.

Он не имел права так просто взять и уйти: такое поведение не приветствуется общественными нормами, да и заинтересованных в нем дам оставить без толики внимания не мог — это сочли бы за проявление неуважения. Поэтому обменивался вежливыми фразами с гостьями, замечая, как горят девичьи глаза, с каким упоением и обожанием невесты смотрят на него. И вроде бы все до единой — красавицы. Однако особых эмоций не вызывали.

Торжество было скучным, и герцог надеялся, что оно закончится быстро, но леди Ювиэль вылетела из зала со своей матушкой сразу после неприятного инцидента с пролитым вином.

Когда девичья фигурка скрылась из виду, дракон внутри Зегира жалобно заскулил и продолжал тосковать на протяжении всего вечера. Воин пытался его успокоить, но тот не слушался, желая вновь увидеть заинтересовавшую его девицу.