Вечерами я играл в любовь на выживание. Моя страсть была словно динамит – от переизбытка огня; мозг сходил с ума от запахов дорогих духов, пышных волос, стройных ног; я получал экстаз от одного их вида, цеплял их роковым взглядом, закидывал на них сети любви. Играя в нежность, оказывался с ними в постели, только вдвоем, всю ночь любовь пылала свободно в комнатах, и так от утра до утра. Не было никаких глупых ссор после очередного секса, ни имен, ни номеров. Девушка на ночь. Не единственная ночь, а одна из тысячи. Я проводил время с ними и только.
Голова все еще продолжала гудеть. Это боль была просто невыносима, я резко встал и выбежал из комнаты на кухню. Поиски таблеток ни к чему не привели. Зато нашлась бутылка шотландского скотча. Немедленно открыл ее и сделал несколько громких глотков. После чего ощутил, как вся суть из бутылки передалась в меня, тепло сразу же накрыло до самых пяток. Ка-а-а-а-а-айф. Этот аромат позднего лета и меда просто унес меня, а сам вкус напомнил свежие яблоки. Алкоголь – моя слабость, только с ним я могу быть более разборчивым.
Недавно открыл в себе талант. Когда отрываюсь от дел, за хорошим стаканчиком выпивки у меня неплохо получается «класть строки на бумагу». Пишу стихи о жизни, о близких. А вот о любви еще не доводилось: некому посвящать. Все, что нужно было мне сейчас, это немного поспать. Я вернулся в комнату, но уже не один, со мной была верная подруга – бутылка золотистого виски. Я с легкостью упал на кровать, которая пропахла вчерашними буйными фантазиями и любовными интригами.
– О мой бог. Как же я устал, – сказал вслух и немедленно уснул.
Глава 2. Парень, держись!
Вот уже полгода тебя нет, и будто свет погас в нашем окне.
Ты был в нем – лучик света во тьме
Проблем и вечных нервотрепок,
Но так сложилось судьба – не избежал стальных решеток…
Твоя дочурка не забывает тебя там,
Все постоянно узнает, когда вернется папа к нам.
Растет не по дням, а по часам, малышка,
Уже умеет читать вслух сама все свои книжки.
Твоя мама пролила тонну горьких слез.
Никак не может поверить и не находит мир всерьез.
Ничто не может успокоить: ни аспирин, ни валидол.
Никто не в силах понять, ведь очень скоро Рождество.
Зажгутся тысячи огней
И звезд, и если ты еще не выйдешь, одна из них будет твоей…
Держись, парень, будь веселей,
Если только бог даст, будет много светлых дней.
Только верь, будем рядом.
Изменят свой цвет небеса,
И вернутся тогда наши былые времена
Навсегда, как и раньше.
Самир А.
09:00 по бакинскому
Дописав последние две строчки, я аккуратно вложил письмо в конверт. Писать что-либо другое сейчас просто опасно: в стране репрессии, в любое время могут зайти и докопаться до любой строчки. Пока оно дойдет до заключенного, успеет быть перечитанным десятки раз, через многие руки пройдет послание и, быть может, даже не достучится до адресата. Я верю в лучшее, надеюсь, что мое письмо попадет к товарищу, которому сейчас нелегко.
Руслан Ошеров был бакинским евреем, его отец Юсуф Ошеров начинал с мелкой книжной лавки. Это приносило ему хороший доход, позволило после устроиться работать в издательство. Многоуважаемые люди знали отца Руслана как очень хорошего и доброжелательного человека, к семье Ошеровых в Баку относились весьма уважительно.
Затем Юсуф открыл свою типографию. Еще мальчиком Руслан работал у отца, именовался печатником. Ровно два года назад Руслан женился на своей одногруппнице Лейле. Тогда он учился на третьем курсе филологического факультета в институте им. Ахундова. В скором времени у них родилась дочурка, назвали Тамарой. Все вроде шло неплохо, пока государство не вторглось во владения Ошеровых. Все, чем дорожил отец Руслана, у него отняли. Из типографии сделали обычный обувной магазин. Сердце Юсуфа не выдержало, сердечный приступ забрал его. Руслан сильно изменился, нужно было кормить семью, и он ушел на улицы, где распространяли «белый». За это и получил свой срок. На улицах кому-то везет, кому-то нет. После всего этого о фамилии Ошеров все быстро забыли, его матушка до сих пор живет на успокоительных. Срок – это лучшее для друга, бывает, с улиц не возвращаются, идет борьба между группами распространителей, или же полиция безжалостно отстреливает барыг