– Хорошо, отдыхай. А я пойду, – сказала она и ушла.
Через время он пришёл на площадку и она уступила ему своё место в команде, присоединившись к болельщикам. Он играл так же спокойно, как делал всё. Ни азарта, ни стремления к победе, ни криков, замечаний или подбадривания напарников. Ни, тем более, малейшего желания покрасоваться, поиграть мускулами или понравиться, как это проявлялось у многих других под взглядами наблюдавших за ними женщин.
– У твоего Ильи красивая фигура, – сказала стоявшая рядом с ней Ольга, соседка по квартире. – Он очень правильно и пропорционально сложён.
– Нормально, – ответила Лиза.
– И он красиво играет.
– Нормально, – повторила Лиза и пошла домой, чтобы посмотреть, не проснулся ли Алёшенька.
С тех пор прошло более тридцати лет. А может, даже больше? Страшно подумать – почти вся жизнь…
То лето было мягким и тёплым. И через несколько недель они уже ехали в поезде на новое место службы Ильи, в Белоруссию, в этот маленький и милый, тогда ещё неизвестный им городок – Поставы.
Ах, Поставы, милые и добрые Поставы, сколько всего пришлось пережить им здесь, если бы они тогда знали…
Жизнь семьи офицера не привязана к одному месту надолго, но переезды не тяготили их и не надоедали. Илье только недавно присвоили звание капитана и у них ещё прибавилось денег. Хотя она и с прежними не знала что делать и на что их тратить. За пять лет жизни с Ильёй она никак не могла привыкнуть к его большим деньгам, к своему положению замужней женщины, к тому что у неё был сын, любопытный и умненький мальчик со светлыми волосиками и серьёзными внимательными глазами. Сейчас он спал, а она сидела у окна вагона и, казалось, ни о чём не думала. Спать не хотелось, а спать днём она не любила вообще, жалея терять время. В жизни было так много интересного и важного, так много хороших, ещё непрочитанных книг, столько интересных идей и мудрых мыслей, которые хотелось узнать, записать, запомнить, прочувствовать, пережить.
Радостно летели навстречу и легко проплывали мимо весёлые деревья и кусты, мягко стелилась трава, удивлённо провожали поезд любопытные цветы, не понимая, почему с ними так легко и просто расстаются.
Впереди была Белоруссия, позади оставалась Молдавия, военгородок среди жаркой южной степи, типовые пятиэтажные одинаковые здания – ДОСы – дома офицерского состава.
Первый год их семейной жизни они почти весь прожили врозь, потому что она заканчивала пятый курс института иностранных языков в Киеве. Два следующих года прошли на Украине, в Прилуках, ещё два в Молдавии. Почти пять лет в общем спокойной, размеренной, установившейся жизни.
Поезд легко и стремительно летел сквозь залитые летним солнцем перелески с редкими просветами между деревьями.
Лиза смотрела на мужа, склонившегося над газетой, и думала, что он спокойный, добрый и красивый. И так же спокойно подумала о том, что не любит его. Пять лет назад, когда они подали заявление в загс, и он приехал к ней в институт, ей казалось, что она влюблена. Девочки в общежитии засматривались на него, а Лиза, с удивлением поглядывая на стройного офицера, которого год тому назад еще совсем не знала, не могла поверить в то, что через месяц он станет её мужем. На всю жизнь. Тогда ей шёл двадцать первый год, а ему двадцать третий. Сейчас ей захотелось, чтобы он тоже вспомнил то время. Она сосредоточенно посмотрела на него и даже чуть пошевелила губами:
– Илья…
Но он не услышал и ничего не почувствовал. Нет, биотоки на него не действовали, в этом она давно убедилась. Он продолжал читать, или просто смотреть в газету, безучастно и невнимательно и его красивое лицо не выражало никаких эмоций. Через время он потянулся, отложил газету, прислонился к спинке дивана, закрыл глаза и задремал. Она продолжала смотреть на него, вспоминая слова, которые сказала ему недавно на перроне. Обидные, колкие, даже презрительные. А он ничего не ответил не только словами, но даже взглядом. И теперь спокойно дремал. Он мог заснуть в любых условиях, словно по приказу. Наверное, это привычка или умение военных. Иногда это ее раздражало. Как сейчас. Как он мог спать после тех обидных и непростительных слов, которые она сказала?