Пару раз наш провожатый ловил меня уже в падении. В конце-концов он перекинул все наши вещи в одну руку, а второй притянул меня за талию к себе и дальше вёл меня, придерживая.

Мне от его этого прикосновения сделалось почему-то невероятно комфортно. Я буквально почувствовала, что так и должно быть. Вот невозможно словами описать, как стало вдруг спокойно рядом с ним.

Погрузившись в нахлынувшие ощущения я даже не удивилась, что он так хорошо ориентируется в темноте. Всё же хозяин и знает здесь всё. Толкнув малоприметную дверь, мужчина пропустил меня вперёд, и мы попали в явно жилое помещение.

В небольшом холле, стояла небольшая вешалка и весьма массивный шкаф. Помещение мягко освещалось круглой сферой, висевшей под высоким потолком. Из холла вели три самые обычные деревянные двери.

— Кровать там, — кивнул мужчина на одну из дверей. — Уложите девочку и приходите туда, — он кивнул на другое помещение. — Там у меня кухня, а здесь туалетная комната, — мужчина показал на ещё одну дверь и улыбка коснулась уголков его губ.

Улыбка ему шла. Он вообще был ничего так, даже очень ничего. На вид лет так около тридцати пяти-сорока. Подтянутый, высокий, загорелый. Сильные руки, мощный торс со следами застаревших, белёсых шрамов, широкие плечи. Он явно занимается физической подготовкой. Ни намёка на пивной живот, к которому склонны большинство мужчин его возраста, узкие бёдра, крепкие ноги. Русые волосы рассыпались по плечам, пара седых прядей обрамляли лицо, придавая ему шарма и благородства, нос слегка свёрнут, вероятно был когда-то сломан, но это не портило его лицо совершенно, волевой подбородок, чётко отчерченные губы не слишком тонкие, но и не пухлые. Высокие скулы. Черные прямые, не сильно густые, брови, едва заметный шрам рассекал левую бровь. И невозможно голубые, с тёмно-синей каймой по краю радужки, глаза, иногда казалось, что в них вспыхивают огоньки настоящего пламени. Наверное, свет так падает просто.

Я застыла в дверях между комнат, бессовестно разглядывая странного, полуголого, хозяина замка. Только его бедра прикрывала какая-то тряпка, явно наброшенная впопыхах из того, что под руку подвернулось.

— Вы что-то хотели спросить? — посмотрел он на меня, явно почувствовав мой взгляд. Я сглотнула, мотнула головой и, развернувшись, шагнула в комнату — отнести девочку в постель; чувствуя, что краснею, как школьница на первом свидании.

— Наваждение какое-то, — тихо пробормотала я себе под нос.

Мужчина в холле хмыкнул. «Он что, слышал меня»? — подумала я, снова краснея. «Да что это со мной? Мне же не пятнадцать лет, что бы краснеть в присутствии мужчины, хоть и очень даже симпатичного», — ругала я себя в мыслях.

Комната оказалась довольно просторная. Стены обшиты лакированными светлыми деревянными панелями, пол выстлан темно-коричневым паркетом. Довольно высокий выбеленный потолок, с лепниной по углам и странной люстрой из каких-то камней в центре комнаты. В комнате приятное тепло распространял огромный камин в мой рост. Рядом стояли два массивных, глубоких кресла и маленький кофейный столик.

Посередине стены, напротив камина, стояла большая высокая кровать застеленная белым постельным бельём. И бежевым пушистым покрывалом. Балдахина на ней не было, но очевидно, что таковой предполагался там ранее. Рядом две тумбочки у изголовья. Так же в комнате имелся массивный пузатый шкаф. Часть пола под кроватью и креслами покрывал пушистый светло-бежевый ковёр. Но в комнате не было окон. Совсем.

Я положила малышку на кровать, прикидывая, как бы обезопасить её от падения с края. Не придумала ничего лучше, как сдвинуть вместе кресла и сделать из них детскую кроватку. Их подлокотники как раз образуют бортики безопасности. Я решила поставить кресла вплотную к кровати, что бы малышка была рядом. И я принялась тащить огромное тяжёлое кресло к кровати. Оно жутко скрежетало ножками по полу.