Нет…

Нет, мне нужно остановиться.

Не думать об этом.

Не искушаться приданием значения жестокости человека, в руки которому я вверила свое сердце, а он растоптал его самым немыслимым образом.

К счастью, мама не настаивает на своем присутствии и, что-то бормоча под нос, кажется, о том, что не потревожит меня до утра, аккуратно прикрывает за собой дверь.

Я избавляюсь на выдохе от воздуха, которым были полны мои легкие. Для убедительности не выползаю из импровизированного укрытия пару-тройку минут, но когда становится нечем дышать, я сбрасываю одеяло и широко раскрываю рот, совершая жадные глотки.

Я вновь начинаю плакать, и звуки надрывных всхлипываний заполняют каждый миллиметр пространства. Болезненное, надрывистое рыдание не прекращается до тех пор, пока сил выдавливать соленую влагу больше не остается, а к опухшему лицу больно притрагиваться.

Сон затягивает меня в себя, словно в огромную воронку, и в стране Морфея я окунаюсь в череду прекрасных воспоминаний, связывающих нас с Максимом. Но по возвращению в реальный мир глубокой ночью с застывшим криком на губах и новой порцией подступивших слез, я, наконец, понимаю, что душой, кажется, погибла.

Зачем дальше жить?

Зачем просыпаться, если его не будет рядом?

Любовь, обида и горесть вонзаются в сердце острыми копьями.

Я покидаю кровать и даже не пытаюсь скрыть своих шаркающих шагов, когда бреду к лестнице, чтобы добраться до мини-бара на кухне. Плевать, если услышат, или заметят меня в обнимку с коньяком. Разве это уже так важно? Имею право. Меня бросил жених, черт возьми.

Будет ненормально, если я не предприму действий к тому, чтобы напиться до беспамятства, разве нет?

Мне необходимо заполнить пустоту внутри, и хорошо, если это будет что-то очень крепкое.

Просторный особняк в стиле прованс погружен в умиротворенный покой. Ясный серебристый свет луны проникает в окна и пронзает отчетливыми полосами устланный пушистым ковром пол в гостиной и стены с роскошными картинами.

Я запинаюсь пару раз по пути к конечной цели. Предпочитаю оставить свет выключенным, чтобы не привлекать лишнего внимания, и в кромешной тьме, ощупывая руками пространство на наличие непредвиденных препятствий, несмело шагаю вглубь кухни. Приблизительно помню, где хранится алкоголь, и предполагаю, что двигаюсь в нужном направлении.

– Не спится?

Каждый мускул в моем теле застывает, как только прокатывается незнакомый низкий голос.

Он исходит откуда-то сзади, и я моментально врастаю в холодный кафель.

Не успеваю и рта раскрыть, чтобы спросить, кто здесь. Просторную кухню озаряет вспышка желтоватого света. Я втягиваю шею в плечи и опускаю голову, пряча привыкшие к темноте глаза. Медленно разворачиваюсь и, щурясь, пытаюсь разглядеть непрошеного гостя.

Привлекательный высокий мужчина, подтянув с кончика носа очки рукой, в которой сжимает кружку, окидывает меня заинтересованным взглядом и задерживает его на моем вытянувшемся от шока лице.

– Пожалуйста, только не падай снова в обморок, – спокойно просит он.

Моей очевидной реакцией на незнакомца является желание прочно схватиться за тяжелый предмет и попытаться защититься от его присутствия. Кто он такой и что делает в этом доме ночью?! Впервые его вижу… Но взрыв паники, заставивший сердце с яростью биться о ребра, стремительно сменяется стыдливостью. Я же вышла из спальни в одной сорочке! Атласная нежная ткань щекочет бедра, колыхается, скользя по коже от легкого ветра. Окна открыты настежь… Он влез сюда через одно?

Тем не менее, несмотря на оглушительно колотящую в висках тревогу, сквозь нее прорезается тонюсенький голосок здравого смысла. Зеленоглазый брюнет принимает расслабленную позу, прислоняясь плечом к стене в арочном проеме между кухней и коридором. Выглядит таким непринужденным, держа вблизи приоткрытого рта напиток, словно уже не единожды здесь бывал и чувствует себя в своей тарелке. Наверное, он гость со стороны Золотовских. Иного (логичного) объяснения у меня нет.