Отец моего жениха улыбается, поглаживая одной рукой аккуратно-стриженную щетину, а второй сжимая мой локоть чуть крепче.

⏤ Точно? Потому что скоро наш выход, ⏤ подмигнув, напоминает мне Александр Сергеевич.

Верно. Еще немного, и я стану женой его сына.

Я вновь проникаюсь чувством благодарности к Золотовскому-старшему. Он сопроводит меня к алтарю, и я уверена, что не упаду, даже если буду спотыкаться на каждом шагу.

Погрузившись в свои мысли, я вновь бросаю взгляд к гостям.

Наблюдаю готовившуюся к началу церемонии регистратору; маму, о чем-то переговаривающуюся с моей незаменимой подругой Катей.

Но… Погодите.

Где Максим?

Ужас неминуемо грозится вырваться наружу с резким приступом тошноты. Горло болезненно сдавливает спазм, мне не удается ни вдохнуть, ни выдохнуть. Я перестала шевелиться и дышать, как только обнаружила отсутствие жениха, но глаза продолжают неумолимо странствовать от лица к лицу в надежде найти ту самую улыбку.

Почему Максима все еще нет?

Мне не терпится задать этот вопрос его отцу, но язык становится ватным и разбухшим. Он с поразительной быстротой немеет от самого кончика, и я беззвучно открываю и закрываю рот, точно несчастная рыбка на суше.

Александр Сергеевич видит, что мне стремительно дурнеет, и обхватывает мои осунувшиеся плечи рукой.

– Дочка? Ты чего? Вот наденет Макс кольцо на твой палец – потом теряй сознание, сколько влезет!

Я ценю его попытку отшутиться, но выдавить улыбку не в состоянии.

Предупредил ли Максим кого-нибудь, что собирается задержаться? Может, что-то стряслось по дороге сюда от особняка, где мы временно расположились? Автомобиль заглох в пути? Авария? Вчера с ним все было хорошо. Мы качались на садовых качелях и целовались полночи под небом, усыпанным яркими звездами.

Меня нещадно швыряет из крайности в крайность. Я чувствую, как адский жар веревкой туго скручивает мои внутренности в морской узел, а затем меня прошибает ледяной пот.

Жуткие мысли и предположения выворачивают разум наизнанку. Невольно напрашивается подозрение, что Максим в последний момент передумал на мне жениться и теперь мчится в ближайший аэропорт.

Я слабо встряхиваю головой, хватаюсь за вытянутую руку Золотовского-старшего, которую он держит передо мной на случай, если я возымею намерение поближе познакомиться с деревянным полом и избежать этого недоразумения.

Соберись, Ксюша!

– Максим… Вы видели Максима? – я с мольбой смотрю на отца моего жениха.

Между бровей мужчины пролегает складка, но она тут же разглаживается, стоит ему поднять взгляд над моей головой.

– Жених на месте, дочка. Ты переволновалась. Давай-ка успокаивайся.

Что?!

Я оборачиваюсь через плечо и вижу его.

Часто моргаю и незаметно щипаю себя за нежную кожу на внутренней стороне запястья, чтобы убедиться в правдивости того, что видят мои уставшие глаза. Я более чем уверена, что Максима не было среди присутствующих меньше минуты назад.

Либо я сошла с ума… либо…

Неважно.

Главное, что он здесь, и в его планах отсутствует намерение бросить меня в день свадьбы. Если бы это случилось, я бы точно не пережила.

Золотовский-младший стоит рядом с регистраторшей свадебной церемонии, которая пробегается взглядом по тексту. Уголки его губ дергаются вверх, но это совсем не выглядит, как радушная улыбка… да и вообще на улыбку не похоже. Его лучший друг – Егор – соскакивает с сидения во втором ряду и, задев бедром плечо какой-то женщины, беседующей с двоюродной сестрой Александра Сергеевича, мчится к Максу.

Егор в голубой ленте свидетеля поверх смокинга подлетает к нему, хлопает по плечу, и они заводят оживленную беседу. Максим немного расслабляется в присутствии университетского приятеля. Затем он поправляет бабочку, наспех проводит руками по светлым волосам, приглаживая некоторые торчащие прядки. Его грудь высоко вздымается и часто опадает, словно он бежал от особняка на другом конце Жеверни на своих двух, а не воспользовался автомобилем.