Квартира встретила тишиной. Полной, страшной тишиной. Мы не впервые оставались дома одни – родители были по уши в бизнесе. Но только сейчас я чувствовал пустоту, будто дом был брошен. Но, может, это у меня разыгралось воображение. Может, они правда уехали в командировку? Может, подслушанный ночной разговор мне приснился, как и кладбище?

На кухне раздался стук.

– Вали в комнату, Адвокат! – я толкнул Славку в дверь.

– Но…

– Иди, – рыкнул я. Брат попятился. Кажется, против воли я вложил в слова ту интонацию, для изгнания бесов.

Я зашёл на кухню, не включая свет.

– Воды, мам?

Она не отвечала, и я просто налил стакан воды из графина. Сел рядом, отодвинул наполовину пустую бутылку какого-то дорогого коньяка.

– Славка где? – в мамином голосе было много всего. Что говорить в таких случаях, я не знал.

– В комнате. Папа ушёл, да? Всё-таки ушёл? – меня колотило. Я слышал достаточно – вчера. И видел тень злобы. Не демона из преисподней, не сущность. Просто боль.

Я бы мог… попробовать. Изгнать словом. Но это разве что на вечер сработает. Я открыл было рот, но увидел своё отражение в зеркальной панели шкафа. У меня были тёмные глаза.

Игра света и тени, или взаправду я сам скатываюсь вниз? Я помотал головой. Надо честно признаться в своём гневе, верно, отец Игорь?

– Отпусти на сегодня, – я коснулся маминого плеча, но обращался не к ней, а ко мраку за её спиной. Может, это неправильно, но мне было всё равно. Я знал, что позже зайду в ванную и скажу это сам себе. Вернее, своему отражению.

Даже если сработает это один раз. Но пусть хоть так.

Мама коснулась моей руки.

– Кир, ты знал? Знал про Егора?

– Я вчера ночью вставал и случайно услышал разговор по телефону. Прости, мам.

Она провела рукой по лицу.

– Это ты прости за… за это. Иди к брату. Ложитесь спать. Не надо вам этого видеть.

Я сгрёб из холодильника бутерброды и пакет апельсинового сока и утащил в спальню.

– Пить хочешь, Слава?

– Нет, – он сидел на кровати, по-прежнему в школьной форме. – Там только мама, да? А папа где?

Хотелось соврать, но сил больше не было.

– Он ушёл к другой женщине.

Странно видеть и проживать то, что ты не раз смотрел в тупых комедиях. То, что обыгрывается в анекдотах. Мужик ушёл к другой. Я не знаю, может, мы вырастем и станем такими же, но… Не хочу быть таким же.

– От женщин одни проблемы, – сказал я вслух.

– И от мамы? – спросил понуро брат, а я не нашёл что ответить.

В ванной заработал душ. Надо пойти и убрать на кухне, маме явно не до этого.

– Он не мог, – сказал тихо брат, – не мог.

Я покачал головой. Тоже хотел бы сидеть и бормотать. Но кто-то должен тут быть ответственным, когда мама расклеилась, так что я убрал на кухне, проследил, чтобы улёгся брат, заснула мама.

И нажал вызов на телефоне.

– Отец Игорь… Я знаю, что поздно уже, но можно с вами поговорить?

Пусть будет так. Пусть у меня только один отец, кроме Всевышнего – мой крёстный. Пусть будет так, потому как так и есть.

Славка

Я хотел свалить после уроков пораньше, но, к несчастью, столкнулся со школьной психушкой. В смысле психологом. Психологией… Как это правильно назвать?

Она профессионально оттеснила меня от компании одноклассников и поправила очки в металлической оправе:

– Всеволод Ефимов? – Меня передернуло от полного имени. Чёрт, эта дама так просто не отстанет.

– Ничего, приедешь к нам на следующей электричке, – заботливо произнёс Димка, – только гитару дай сразу.

– Пошел ты! Хрен тебе, а не гитара без меня!

Я с сожалением смотрел, как одноклассники уходят.

– Ненадолго вас задержу, Слава, – произнесла Валерия Антоновна. Но мне было всё равно. Во-первых, надолго или нет – неважно, я всё равно опаздывал. Во-вторых, я знал, что до меня ей дела не было. И действительно: