— Ты жива! — оказывается, мы уже в мастерских, и меня обнимает постаревший и совсем серый Арри.

— Да что я! С Уно и Сашей что?!

Доктор посерел ещё больше, хотя казалось, куда уж больше.

— Сашша должен быть в капсуле. Его коммуникатор исправно присылает мне отчёт о его здоровье. Он ранен. Но жив, — врач замолчал, пряча глаза. 

Я сама поняла, что он не хотел озвучивать.

«Нашего Уно больше нет! МОЕГО Уно! Умного, сильного, благородного, доброго и заботливого! Нет, я не могу так!»

— Уно... — глядя в упор на ни в чём не повинного доктора, прошептала я. — Как это случилось? Есть шанс?

— Нет, — Арри поднял на меня глаза, полные искренней боли. — Командор Эйхард, старпом и начальник службы безопасности остались одни в рубке и вели огонь, чтобы весь остальной экипаж успел лечь в капсулы. Мы ВИДЕЛИ,  как они погибли. В открытом эфире. 

— Чем... — я с трудом проглотила горький комок, не замечая, как по лицу текут слёзы. — Чем я могу помочь? И как снять этот скафандр?!

— Много тяжело раненых. Много тех, кто лишился друзей по оружию, и сейчас нуждается в поддержке. Спасибо за мужество и помощь, свет наш! Уно умер счастливым. Ведь ты призналась, что его любишь!

6. 5. Часть пятая

— Я его люблю! И всегда буду помнить!

— О! — прохрипел за спиной такой родной когда-то голос. — А чего ломалась тогда?! Я что, слепой?! Значит правда стала озабоченной! А Уно и правда жаль! Хороший боец и мужик был. И это... ни на какие отношения со мной после этого признания не надейся! Поняла?!

— Я всё поняла, Александр Сергеевич, — отвернувшись от уже совсем бывшего мужа и даже не собираясь ему помогать, потопала вслед за доктором в медотсек.

Горе горем, а парней надо спасать. Ведь не зря Уно до последнего это делал!

В круговерти кровавой суеты боль стала не такой острой.

Она закуклилась, затаилась и пока не очень жалила меня. 

Я помогала, не замечая времени. Пока меня из странного, полуавтоматического состояния не вырвал голос доктора Гросса:

— Вааля, ты меня слышишь?! 

— А?! — подслеповато щурясь, я вернулась в реальность. — Что-то случилось?!

— Нет. Просто ты на ногах больше суток. Милая, да, у нас горе. Но не забывай, что у тебя сердце пересажено! И адаптация не завершена! И блок снят лишь частично! Ради Уно, ради его любви к тебе береги себя, хорошо?

— Прости... — уткнувшись в перепачканную кровью грудь моего единственного оставшегося мужа, разревелась, давая выход боли и отчаянию. — Спасибо, что у меня есть ты. 

— Идём, дорогая. В санблок, поесть и спать.

Одной рукой Арри аккуратно обнимал меня за талию, а второй осторожно гладил по волосам.

— А ты..?! — подняла глаза, рассматривая, как в первый раз, лицо доктора. Пусть он не красавец, но я его и на сотню смазливых мачо не променяю.

— Я не могу. Понимаешь?

— Понимаю. Долг, — кивнула, снова утыкаясь носом в грудь мужа.

— Вот и умничка. RZ тебя проводит, — к нам уже семенил робот-сиделка.

Да... Всё же доктор — он доктор во всём!

Его доводы поняла, когда не смогла дойти до каюты.

Стресс отпускал, делая тело тяжёлым и непослушным. Бетонной плитой навалилась усталость. Болели, мне кажется, все косточки и мышцы. Стало трудно дышать. Левая сторона онемела, пульсируя тягучей болью.

RZ с блеском выполнил поручение. Дотащил до каюты, помыл, высушил и уложил в постель. Спать не давал до тех пор, пока я не выпила горячий концентрированный бульон с кусочками мяса. 

Я так и заснула. Полусидя...

Во сне мы долго о чём-то общались с Уно. Я впитывала его лицо, фигуру, стараясь запомнить всё-всё, до морщинки... до волоска... Как описать словами то, что я чувствовала к этому мужественному, строгому, честному и... самому лучшему мужчине?! Боль потери, стыд за то, что так и не дала ему то, чего он так желал, чего заслужил. Любовь и близость желанной женщины.