– Не забудь, – сказала Эми, достав книгу из кармашка, и протянула ее Дэну.

– Почему, несмотря на отмену рабства и крепостного права, когда мы уже давно живем в равноправном обществе, так яро выступающем за свободу и права человека, в самолетах нам, свободным людям, до сих пор дают понять, что есть такое понятие как классовость, что одним дозволено больше, чем другим? Это неправильно. Никогда в этом мире ничего не наладится, власть и привилегии всегда будут самым желанным для людей, и никто у них этого не отнимет, – произнёс Дэн, смотря на закрытую штору в головной части самолета, – если они так рьяно пытаются стереть эти грани, то персональное обслуживание и услуги – вот единственное, за что места в бизнес классе должны стоить так дорого. Никто кроме органов, наделенных властью, не вправе препятствовать выходу из самолета! Вот будет интересно посмотреть на лица стюардесс и пассажиров бизнес класса, когда толпа людей, недовольных тем, что их пытаются принизить и ущемить в их правах, препятствуя выходу из самолета из-за того, что сначала должны выйти те, кто смог позволить себе билет подороже, отодвинет занавеску и пройдет как ни в чём ни бывало к выходу, несмотря на требования стюардесс ожидать, пока не выйдут привилегированные…

Эми молча посмотрела на Дэна и задумалась.

«Классовость… На самом деле сейчас она процветает как никогда, и это после стольких трудов добиться равенства… Почему она так процветает? Потому что богачам становиться все сложнее выделяться в толпе, теперь почти каждый может себе позволить то же, что и они, их стало слишком много… На самом деле не так уж много отличий между богатым человеком и человеком среднего класса, у одного машина за десять миллионов, у другого за пол миллиона в кредит, но оба они сидят зимой в теплой машине, стоя в пробке, и ждут, пока освободиться проезд. У одного квартира в центре за пятьдесят миллионов, а у другого за пять, но на окраине города, откуда он с легкостью добирается до центра на своей машине стоимостью в пол миллиона… Придя домой, один достает из винного шкафа игристое за пять тысяч, потому что хочет почувствовать цитрусовые нотки и искрящую кислинку, а другой пьет игристое за пятьсот рублей по акции, и ему нравится, а эффект один и тот же! Раньше был дефицит продуктов и вещей, а сейчас их хоть завались, ты можешь позволить себе все, что только душе твоей угодно! У богача вилла за границей, которая стоит несколько десятков миллионов долларов, а ты едешь горящей путевкой на две недели туда же, где находится его вилла, и наслаждаешься теми же видами, смотришь на тот же закат, пьешь и ешь почти все то же, что и он, но лишь с некоторыми отличиями. Ты можешь позволить себе почти все то же, что и он, поэтому богач и бесится. Ему ничего не остается, кроме как прибегать к унижению других людей при помощи косвенных моральных ценностей, но это только ему так кажется, тебя это вообще никак не задевает, поэтому он едет почти на такой же машине, но с мигалкой, ведь в это сложное время ему нужно хоть чем-то выделяться. Теперь единственной прелестью для них является возможность показать, насколько больше они могут себе позволить, а показать это теперь очень сложно, но это касается только тех, кто действительно себя так ставит», – думал Дэн, разглядывая иностранца, вытягивающего шею и пытающегося что-то разглядеть за занавесками.

Дэн снова взглянул в иллюминатор, теперь внизу виднелись огромные каменные острова, он позвал Эми, чтобы вместе полюбоваться видами этого большого города. Внизу, совсем рядом с водой, виднелись огромные небоскребы вдоль берега, магистрали сменялись спальными районами, самолет накренился в левую сторону, и теперь они пролетали рядом с широкой серой рекой, по которой плыли крошечные яхты. Берега этой реки соединялись несколькими мостами, и каждый из них отличался друг от друга, затем крыло самолета перечеркнуло этот пейзаж, и теперь вдалеке стал виден огромный прямоугольный парк в самом центре города, окруженный высотками и широкими улицами со всех сторон.