Добравшись до подъезда, Кирилл нажал комбинацию кнопок на домофоне, отворил дверь и пропустил Пичугина вперед. Внутри было прохладно, над лестничной площадкой у лифта кружило несколько мух.

Аналитик, ощущая, как начинает болеть голова, вызвал лифт, но он оказался в самом низу, поэтому двери открылись сразу.

– Шестой этаж, – подсказал Кирилл.

Кабина тронулась, и это движение словно подтолкнуло мысли Пичугина в нужное русло.

«Что-то случилось с самим Бражниковым, – догадался он. – Или с проектом».

Это был наиболее правдоподобный вариант. Возможно, из-за какого-то происшествия с Бражниковым Ковалев оказался в неудобном для него положении. И хотел бы сохранить это в тайне. Но ему нужна информация, добыть которую можно поручить лишь собственному агенту, никого при этом больше не ставя в известность. Это самое логичное.

Пичугину стало легче. С одной стороны, это просто догадка, досужий вымысел. С другой – в нем действительно имелась вполне здравая логика.

На выходе из лифта Кирилл достал из кармана джинсов ключи и открыл замок стальной двери одной из квартир.

– Проходите, – велел он.

Квартира была небольшой, коридор выводил из прихожей прямиком на кухню, а слева располагались две двери. Одна закрытая, другая распахнутая настежь. За ней виднелась скромная, типовая для советской малогабаритки, обстановка гостиной.

– Разуваться не надо, ковров нет. – Кирилл запер входную дверь. – Проходите в гостиную.

Пичугин перешагнул порог комнаты и увидел Ковалева, в брюках и цветастой гавайке. Тот сидел в кресле и улыбался.

– Перепугался небось? – спросил он вместо приветствия.

– Было дело, не без этого, – сознался аналитик, невольно поморщившись от накатившей головной боли.

– Пиджак снимай и садись. Жарко. – Ковалев указал на диван у противоположной стены. – Кирилл, ты пока свободен. Только будь на связи. Если понадобишься, вызову по рации.

– Хорошо.

Провожатый покинул квартиру, оставив генерала наедине с журналистом.

– Я понимаю, что ты весь в догадках… – Ковалев хмыкнул. – Но у нас тут такое дело… Честно признаюсь, пока не хочется всех на уши поднимать. Ты же знаешь, как в моей работе легко прослыть паникером? И что бывает, если к тебе прилипнет такое клеймо.

– Да.

– Ну вот. Поэтому я решил: сначала собрать данные, потом их хоть как-то проанализировать, а потом уже делать выводы и представлять их начальству.

– С Бражниковым что-то? – напрямую спросил Пичугин.

– Экий ты догадливый! За что и ценю. Да. С Бражниковым. И именно «что-то». Точнее не скажешь.

– Пропал?

– Нет, вот тут мимо тазика. На месте Бражников. В бункере системы слежения. Секретный объект, как ты понимаешь. Его группа проводит серию экспериментов, как раз по «Американке». Но, как в известном анекдоте, есть нюансы. И заключаются они в том, что если мы не почешемся, не разберемся в ситуации и не купируем ее, может запросто начаться третья мировая война.

– Шутите? – Пичугин напрягся.

– Хотелось бы. Но что-то не весело. Во время очередного воздействия лазером один из обломков космического мусора, принимавший участие в эксперименте, сорвался с орбиты и теперь должен впечататься в действующий американский спутник. Причем изменение траектории произошло так круто, что любой мало-мальски грамотный баллистик отвергнет случайность произошедшего и легко вычислит, откуда у ситуации ноги растут. До реальной причины, может, и не докопаются, но начнут искать, и наверняка кому-то в голову придет та же идея. Тогда вся наша секретность накроется медным тазом. Это раз. А два, по факту, мы атакуем военный объект США. Первыми. Без объявления. Понимаешь, к чему все придет?