– Хорошо, – кивнула она. – Уже лучше. Есть ещё что-нибудь важное, что я должна знать?

– Я предпочитаю книги телевизору, не хожу в кино и клубы. И у меня аллергия на пыль, – сухо перечислил он и замер, наверное, обдумывая, что ещё важного сообщить. – Так почему «учитель»? – видимо, этот вопрос не даёт ему покоя.

– Люблю детей, – просто ответила Аня, пожав плечами. – Мне нравится с ними работать. Давать больше, чем школьная программа. Особенно интересно работать с «проблемными» учениками. Когда ты видишь результаты своих трудов, когда двоечник превращается в отличника, когда ребёнок начинает любить математику, которую терпеть не мог… Оно дорогого стоит. Это несравнимое ни с чем чувство. Я получаю удовольствие от таких маленьких побед, даже если их никто не замечает.

Камень нахмурился ещё больше, вероятно, обдумывая её слова.

– Тогда почему вы ушли из школы и устроились к моему отцу? Почему до сих пор не завели своих детей? Или вы из тех женщин, которые любят детей на расстоянии?

«О, как муженёк глубоко решил копнуть…» – напряжённо подумала Аня.

Как бы получше да повежливее ответить?

– Не «вы», а «ты», – для начала поправила она. – Я просто не встретила… господи, как банально-то, – пробормотала тихо. – Можно, я не стану отвечать, чтобы не придумывать на ходу? – спросила прямо в лоб.

Кирилл обескураженно моргнул, точно не ожидая подобного, но откровенность Юзовой, видимо, пришлась ему по вкусу, поскольку он кивнул:

– Вы… Ты имеешь на это право.

– Спасибо, – натянуто улыбнулась она. – Тогда и я не стану задавать неудобных вопросов.

Кирилл удивлённо вскинул бровь.

– Пойдёмте? Кажется, они наигрались, – невозмутимо предложила она, кивнув на запыхавшихся, но довольных собак.

– Да, пожалуй…

Оказавшись дома, Аня практически сразу отключилась: не было сил даже на чтение, ни тем более на анализ прошедшего дня. Пусть Камень тонет в своём «колодце» сам. В одиночестве. А её дело маленькое – молчать, кивать и беспрекословно выполнять поручения.

Проснулась, как ни странно, раньше будильника: бодрая, свежая, полна сил и энтузиазма. Потянулась, как следует, сделала даже пару наклонов, в основном к зеркалу, чтобы подкрасить глаза и рассмотреть зреющие морщинки. Закрутила волосы в привычную «рогульку» и спустилась вниз. Готовить.

Господин я-тут-большой-начальник, судя по всему, дрых. Солнце неуверенно пробиралось сквозь стеклянные двери веранды. Аня впервые увидела загадочного человека по имени Ричард. Это был сухонький, черноволосый мужчина, бледный, как истинный англичанин-аристократ. Только улыбка выдавала в нём добрейшей души человека. Он как раз убирал вольер, когда Аня вышла во двор и поздоровалась.

– Доброе утро, сэр! – улыбнулась она, и мужчина ответил тем же. – Меня зовут Аня. Могу я вам чем-нибудь помочь?

То ли мужчине действительно нужна была помощь, то ли он просто не хотел отказывать хорошенькой женщине, но в итоге он поручил Юзовой помыть лабрадорам миски и налить чистой воды, чем она и занялась.

– Что вы делаете? – раздался властный, ледяной голос за спиной, заставив Аню вздрогнуть и расплескать воду.

– Мамочки… – прошептала она, хватаясь мокрой рукой за сердце. Ну, то есть за грудь, оставляя влажные следы на майке. – Господи, миски мою! Зачем подкрадываться?

Камень нахмурил брови и вообще не выглядел сонным, а скорее… помятым, что ли. Будто не спал всю ночь. А может и правда? Кошмары? Бессонница? Невроз из-за предстоящей фиктивной свадьбы?.. У Камня-то?!

– Вам нечем больше заняться? – прозвучало весьма хмуро, будто она в чём-то провинилась. Хотя даже не «раздета». Майка – это ведь одежда?