На этот раз меня не просто услышали, а с укоризной посмотрели. Потом с губ моего новогоднего подарка сорвалось едва слышное:

– Несси, я понимаю, что мы задели твоё хвалёное ведьмино самолюбие. Только эти два балбеса наточили клыки на тебя, радость моя. Неужели ты думаешь, что собираюсь хоть кому-то отдавать своё новогоднее чудо? Не надо дуться, для этого нет ни малейшего повода, – моё возмущённое кошачье шипение прервали самым действенным способом.

Поцелуй продлился ровно столько, насколько нам хватило воздуха в лёгких.

Одобрительный взгляд Унара добил меня окончательно. Потом колдун задумчиво проронил:

– Несса, эти два обалдуя должны получить по заслугам. В виду того, что в качестве приза они оба выбрали тебя, плетение могло не сработать в полной мере. Мы объединили самые сильные чары наших народов, чтобы устроить «Великому Хану» заслуженную головомойку.

Махнув на интриганов рукой, я принялась жадно наблюдать, что же у них в итоге получится. Естественно, что завязала узелок на память, что при первом же удобном моменте заставлю их обоих чувствовать себя также мерзко, как сейчас было мне. Выворачиваться из уютных объятий Чара тоже не стала. Здраво рассудила, что не обязана отказывать себе в маленьких удовольствиях. Поэтому отнеслась к происходящим событиям, как к шикарному спектаклю. Унар с подозрением посмотрел на меня, но ничего не стал говорить.

Ухватив незваного гостя за ухо и вытаскивая вон из любимой купальни, Владычица не скрывала овладевшего ею гнева. Сюда без высочайшего дозволения не смел сунуть нос ни один мужчина в её доме. Потом высокородная дровка грозно рявкнула:

– Ах ты, наглец! Ты дорого заплатишь за то, что помешал моим размышлениям! Государственные и дела Дома отнимают у меня чересчур много времени и сил! Я научу тебя хорошим манерам, чужак! – в красных глазах разгорался опасный огонёк ледяной, как стылый воздух Великих Подземелий, ярости.

Увы, Кан не считал, что женщина может быть опасной, как готовая к смертельному броску чёрная мамба. Он уже предвкушал, как соблазнит длинноухую незнакомку. После чего вдоволь натешится с нею, а потом без зазрения совести бросит. Ему не было совсем никакого дела, что несчастная потом будет горько стенать над осколками собственного сердца, разбитого вдребезги.

Владычица Дома Волчьей Луны Олора Алеанур терпеть не могла, когда её светлость беспокоили без высочайшего дозволения. Выйдя в коридор, она коротко прошипела стоявшему на страже молодому воину:

– Сзинатар Эверхафин, с каких это пор мой дворец превратился в проходной двор для низкорождённых иноземцев? – в красных глазах его супруги плескалось пламя неукротимой ярости.

– Мы выясним это прямо сейчас, – многообещающая ухмылка, заменявшая мужчине улыбку, Кану совершенно не понравилась. – Чужак, с чего это ты решил, что твоя наглость просто так сойдёт тебе с рук? Моя жена терпеть не может, когда её отвлекают от государственных дел или решения проблем Дома Волчьей Луны! По какому праву вообще припёрся к нам? Ещё и нарушил все мыслимые и немыслимые законы и правила приличия Подземья? Моя любовь, как ты хочешь, чтобы я покарал этого низкорождённого?

Женщина мечтательно вздохнула и задумалась на несколько томительных мгновений, а потом томно промурлыкала:

– Давай подумаем об этом на досуге. А сейчас я хочу, чтобы он на слюну изовел, представляя, как мы развлекаемся. Пусть его прикуют к стене напротив двери в мою купальню, – жадно облизав пухлые губки, Владычица дождалась, пока охрана исполнит жестокое повеление своей скорой на расправу госпожи.

После чего сразу же утащила своего любимчика в царство ароматного пара и относительного уединения. Прямо на ходу она срывала с мужчины одежду и томно постанывала от становившегося нестерпимым желания.