Я залпом опрокинула в себя остатки ароматного напитка и, сама не зная почему, ответила:

- Поехали, только через два дня мне надо быть в Риме.

- Будем, - согласно кивнул Богдан.

Синьор Пероцци вынес блюдо с ароматными трубочками из хрустящего теста, а Орнелла – поднос с чашками. Я тут же не выдержала и схватила одну канноло. Волшебно… Тесто великолепно, а рикотта с освежающим привкусом лимона просто таяла во рту.

Краем глаза заметила, что Богдан с улыбкой смотрит на меня, и одними глазами спросила: «Что?»

Он ничего не ответил, только протянул руку к моим губам, снял большим пальцем с них начинку десерта и тут же отправил себе в рот, заметив:

- Вкусно.

Сказать, что я смутилась, – это не сказать ничего. Быстро схватила салфетку, чувствуя, как начинаю краснеть. В очередной раз рядом с этим мужчиной... Вот как так? Вроде и вина выпила, а смущение все равно так очевидно касается моего лица.

Орнелла понимающе улыбнулась, чем еще больше вогнала меня в краску, а Богдан вел себя так, как будто ничего и не произошло. Как будто не он только что слизывал сыр, снятый с моих губ.

8. Глава 8

Несмотря на то, что к наивкуснейшему десерту был подан кофе, к нему мы даже не притронулись. Продолжали пить вино, которое всем с обворожительной улыбкой подливал Богдан. Столько я не пила не то что давно, а вообще никогда не пила. Однако голова была светлая, мысли ясные, наверное, потому что вино молодое и не такое крепкое.

Синьор Пероцци принялся рассказывать забавные истории, Богдан их переводил, стараясь интонационно передать эмоции рассказчика. Атмосфера за столом становилась чуть ли не семейной. Такого я не чувствовала давно. Пожалуй, только рядом с мамой и тетей Зоей, маминой подругой детства, когда мы по вечерам собирались у нас дома попить чай со свежими пирожками, могла почувствовать значение слов «семейная идиллия». Я лишний раз убеждалась, что везде, в любом уголке мира, можно встретить хороших и душевных людей. Мне-то уж точно встретились именно такие.

Только вот Богдан относился к ним не на все сто процентов. Меня продолжало что-то в нем беспокоить. Его взгляды порой становились такими... Такими... Провокационными, что ли. Я раз десять, встречаясь с ним глазами, уже пожалела, что согласилась поехать с ним на виноградники... Но стоило ему только улыбнуться, я отпускала подобные мысли. Богдан едет по работе, ему, наверное, скучно, вот он и предложил мне составит ему компанию.

За окном уже начало темнеть. Первой это заметила Орнелла. Она явно нехотя сказала, что уже поздно. Слова, как и прежде, перевел Богдан, а эмоции поняла я сама.

Как говорится, пора и честь знать. Богдан поднялся с места и протянул мне руку. Я сначала от нее отказалась, но, встав со стула, поняла, что легкий вкус вина оказался обманчивым – ноги подкосились и я схватила руку Богдана. Мужчина, догадавшись о причинах моей неустойчивости, усмехнулся, но промолчал. Я, едва переступая ногами, вышла из-за стола. Мысленно прокляла свои туфли, а точнее их каблуки, и аккуратно пошла к выходу, придерживаясь за заботливо предложенный локоть Богдана.

Чета Пероцци провожала нас до дверей. Уже на выходе Орнелла обняла меня и ласково что-то сказала.

- Орнелла рада с тобой познакомиться, - перевел Богдан. - Она слышала, что русские девушки одни из самых красивых в мире. Сегодня она в этом убедилась... И еще Орнелла всегда будет рада видеть тебя у себя в гостях.

- Переведи, что я тоже рада познакомиться с такими замечательными людьми. И спасибо большое за такой теплый семейный ужин, - вот теперь и язык начал немного заплетаться. Богдан, опять усмехнувшись, перевел хозяевам мои слова.