Мне пришлось залезть на один, и продолжать путь, прыгая с одного на другой, скользя и падая на твердые корни и мягкую землю, но мне жутко хотелось двигаться, хотелось бежать внутрь, глубже и глубже, чтобы воздух становился тяжелее, чтобы спотыкаться о корни, падать, вставать и бежать дальше, чтобы ветви хлестали меня по лицу, чтобы ветер толкал меня обратно. И я бежал. Бежал, не оглядываясь, почти закрыв глаза, ощущая, как я рассекаю собой то мягкое пространство, некогда пребывавшее в спокойствии, а теперь встревоженное моим появлением.

Непослушные корни вдруг начали будто бы расступаться передо мной, уходить в землю, оставляя тонкую полосу ровной земли, по которой, как я понял, мне и нужно было бежать. Ведь это мой лес, и он, видимо, рад моему появлению. Он вел меня, мне вдруг стало намного легче дышать и бежать, я, наконец, ощущал себя именно там, где я и должен был находиться прямо сейчас, на своем месте. И это нравилось мне, я бежал, не задумываясь, бежал неосознанно, меня несла река забвения, течение уносило меня, а я и не знал куда.

Я обернулся. Лес остался позади, а я стоял на пустынном поле, где в землю уходили последние зеленые ростки. Здесь было пусто, здесь можно было бежать, можно было кричать, воздух здесь был почти незаметен, не было мешающих идти корней. Не было ничего, и это было хорошо. Но нужно ли это мне? За этим ли я здесь? Я знал ответ, и, развернувшись, медленно пошел обратно.

Я был неправ. Лес не любит, когда его тревожат, а тем более, когда по нему бегут, не зная, зачем и для чего. Лес создан для того, чтобы чувствовать его таким, какой он есть, с его тяжелым воздухом, выпирающими корнями, с ветками, бьющими по лицу – в этом и есть его смысл, его первозданная красота, его неотъемлемая черта, без которой он был бы не лесом.

Я вернулся, я вновь в лесу, но я сбился с пути и не знаю, куда я шел раньше. Все поменялось, все стало каким-то другим, я уже не узнавал свой лес, но я должен был свыкнуться с этим, ибо другого пути у меня нет, ибо лес меняется, и чем больше я узнаю, чем больше я размышляю о нем, тем больше он становится, тем причудливее становятся деревья, тем глубже они уходят вниз и выше стремятся вверх. Это неизбежно.

Мне пришлось искать другой путь среди всей этой мешанины, и я решил просто идти, потому как все пути приведут меня к чему-то, чего я никогда не видел раньше.

В моем лесу было тихо. Это была та тишина, какую хочется слушать вечно. Ее некому было нарушить, ничто не могло испортить ее сладостной музыки. Я шагал вперед, огибая препятствия, смотря перед собой и думая о чем-то, как вдруг услышал чьи-то тихие мягкие шаги по обе стороны от меня. Они осторожно ступали по траве, и в оглушающей тишине я мог четко услышать хруст каждой сломленной травинки. Я обернулся направо, вглядываясь в лесную чащу, в поиске хоть какого-то движения, но все вдруг затихло. Я обернулся в другую сторону, но и там не обнаружил ничего странного. Тишина вновь обрела господство над этими землями, и я, в легком недоумении, которое, однако, вскоре забылось, продолжил путь. Но стоило мне снова ускорить шаг, как я вновь почувствовал, что кто-то наблюдает за мной, идет за мной по пятам и будто бы выжидает удобного момента для нападения. Я вновь отчетливо услышал эти тихие шаги по обе стороны от меня, и теперь, не останавливаясь, я медленно косился направо, пытаясь хоть что-то разглядеть.

В темноте, за деревьями, я вдруг увидел огромную, покрытую серой шерстью ногу неизвестного мне существа, похожего на саблезубого тигра, как мне показалось. Я видел, как грациозно двигались его плечи, как гигантские лапы ступали так мягко, что казалось, он весит не больше меня. Я медленно обернулся в другую сторону и увидел там точно такое же существо, сопровождающее меня. Меня охватил страх, я отвел от них взгляд и смотрел прямо перед собой, боясь сделать лишнее движение или дернуться, ведь в любую минуту они могли накинуться на меня и просто-напросто раздавить. Но они не нападали, они просто шли, как телохранители, рядом, почти незаметно и тихо. Как бы я ни старался, как бы не замедлял и не ускорял шаг, они неустанно шли рядом, скрываясь за деревьями, и я чувствовал это. Листва изредка шуршала, когда они задевали ее своими мускулистыми спинами, ветки хрустели и ломались, когда они медленно подбирались сквозь лес ко мне, неизвестно зачем и для чего.