– Ну да, – небрежно махнула рукой подружка. – Он всегда, если не задерживается, без пятнадцати пять подходит к дому. Может быть, плюс-минус две минуты.

– Но слушай! – спохватилась я. – Ты же не могла знать, что Сашка будет от толстого убегать. И что тебе придется с ним чуть ли не драться, чтобы Иноземцева спасти. И кто бы тогда тебе «ногу повредил»?

– Я хотела все то же самое с Сашкой проделать – ну, там, попасться ему навстречу, налететь, упасть… Потом заорать, конечно. Еще бы и встать помог, куда бы делся. А дальше – по сценарию.

Довольная Светка скромно опустила свои золотистые ресницы. Я радостно хлопнула ее по плечу, открыла рот, чтобы сказать еще что-нибудь ободряющее и… замерла от удивления.

Вы уже, конечно, догадались, кого я увидела. Пику, конечно! Ну, как без нее? Мышь сидела на нижней ступеньке крыльца и размахивала своим хвостом, как боевым флагом. Но не это изумило меня, а совсем другое. Дело в том, что она улыбалась, причем так же самодовольно, как Светка. Нет, не может быть. Я закрыла глаза и потрясла головой, чтобы отогнать глупое видение. Насторожившаяся подруга подняла голову и ахнула:

– Опять она приперлась! И еще смеется!

И тут Пика в очередной раз доказала нам, как мало мы ее знаем. Она сверкнула глазками на возмущенную Светку, улыбнулась еще шире и, как-то сложив свою лапку в подобие кулачка, показала нам… большой палец – видимо, в знак своего одобрения той сценки, которую мы только что разыграли с мальчишкой. Потом два раза весело пискнула и растворилась, по своему обыкновению, в воздухе.

На Светку жалко было смотреть: зеленовато-бледная, с трясущимися губами, она потерянно смотрела на меня, наверное, целую минуту. Я терпеливо ждала, что она скажет. И дождалась.

– Ты видела, что она творит? – безжизненно сказала моя подруга. – А я… Я ничего не понимаю. Ты знаешь, как это ужасно – не понимать? – и ее голос сорвался.

Не знаю, как ей, а мне действительно многое было непонятно. В частности, то, почему Светка так злится. И ведь уже в который раз за последнее время! Но, конечно, любопытно, почему мышка сейчас одобрила наш поступок? Глупо скрывать: мы обманули Сашку – хоть и для его пользы, но… врать-то нам родители тоже всегда запрещали. И вообще, какое дело мыши до этого мальчишки? Подружке, понятное дело, хочется все разложить по полочкам, как она привыкла делать. Но – не получается. Невозможно логически связать в одно целое поступки Пики, чтобы как-то объяснить их и вывести даже простейшую закономерность.

– Знаешь, Ира, – сказала мне Светка, – если мы в ближайшее время не поймем, что происходит, я с ума сойду. А помочь нам в этом может один Сашка. Ты уловила? Он и к старухе заходил, и мышь его любит сильно, раз не покусала нас за вранье. Они трое связаны между собой, и надо узнать, как.

От новых подружкиных умозаключений моя бедная голова окончательно закружилась. Я откровенно заявила Светке:

– Больше не могу! Я иду домой и тебе то же предлагаю.

Она кивнула, и мы пошли. Всю дорогу промолчали (не было сил разговаривать), а попрощались у моей двери лишь кивком головы. Я уже дома вспомнила, что мы забыли договориться, во сколько и где завтра встречаемся. Но открытие меня совсем не огорчило, – просто я чувствовала, что это и так произойдет, без всяких слов.

Вид у меня в этот вечер был до того изнуренный, что мама тревожно пощупала ладонью мой лоб: не заболела ли? Митя, который радостно запищал при моем приходе и все пытался рассказать что-то о своих детсадовских делах, обиженно замолчал и отошел в сторону. Папа из-за газеты несколько раз пытливо взглядывал на меня, но ни о чем не спросил.