— Пойдём, — позвала она. — Пора.

Они прошли на нужную платформу и сели в полупустой поезд. Ранним утром первого января было немного желающих отправиться в поездку. Алиса расположилась около окна. Оля дала ей книжку с картинками, а сама ещё раз заглянула в телефон: от мужа не было никаких известий. Ей до сих пор не верилось, что он смог так легко вычеркнуть их из своей жизни, словно и не было тех лет, что они прожили вместе. Андрей просто выгнал их, не дав Оле даже объясниться.

Поезд тронулся, оставляя за собой опустевший перрон. Набрав скорость, он увозил их из Москвы к той, кого Оля меньше всего хотела бы видеть, и если бы не Алиса, она никогда не вернулась бы в тот городок.

Ей было восемнадцать, когда она познакомилась с Андреем. Оля окончила школу и планировала поступать в местный колледж, об институте девушка даже не думала, поскольку, вынужденная подрабатывать уборщицей в ближайшем магазине, чтобы иметь хоть какие-то деньги, запорола экзамены. В день подачи документов Оля надела свой любимый летний сарафан, который сама же и сшила по выкройке, найденной в интернете.

— Куда ты? — услышала она пьяный голос Тамары Васильевны.

Было ещё раннее утро, а её мать уже приняла на грудь. Выпивать она стала после смерти Сергея, отца Оли. Сначала по чуть-чуть, чтобы забыться, но сама не заметила, как пристрастилась.

— В колледж, — ответила Оля, накручивая локоны. Ей было жалко мать, но она ничем не могла ей помочь, поскольку та не видела проблемы.

— А... иди... — протянула женщина. — Ну и дура ты у меня... другие после школы в университет идут, а ты... у-у-у! Глаза бы тебя не видели! Всю жизнь мне испоганила!

Сергей умер, когда Оле было десять лет. После смерти мужа Тамара Васильевна так ни с кем и не сошлась, в чём не уставала обвинять свою дочь. Раньше она работала бухгалтером на местном заводе, но начальство не стало долго терпеть её запои и уволило. Тамара Васильевна перебивалась случайными заработками, а между ними пособием по безработице. Затем и вовсе перестала искать работу, предпочитая жить на пенсию по потере кормильца. Денег катастрофически не хватало. Оля рано научилась готовить, шить и вязать, а когда ей исполнилось шестнадцать, устроилась в магазин уборщицей. Мать забирала у неё почти всю небольшую зарплату, но что-то девушке удавалось припрятать.

— Ничего путного из тебя не выйдет, — продолжала бухтеть женщина. — На кого хоть поступаешь?

— Швея, — коротко ответила Оля, втягивая голову в плечи и готовясь выслушать шквал критики, которая не заставила себя долго ждать.

— Швея! — скривилась Тамара Васильевна. — Швея! Ой и дура ты! Выучилась бы на секретаря, устроилась бы потом помощником руководителя. С твоей-то внешностью могла бы директора охомутать! Ребёнка бы родила, потом всю жизнь на эти алименты жила!

— Мне это не надо, — тихо ответила Оля.

— Ой, дура, — заладила Тамара Васильевна. — А как ты жить собралась? Тебе уже восемнадцать, я тебя кормить и содержать больше не буду! Давай, комнату свою освобождай, я квартирантов пущу, жить мне на что-то же надо!

— Но это и моя квартира тоже, — тихо возразила Оля. — Её на всех приватизировали.

— Ишь ты, бессовестная! — рассерженная женщина замахнулась на дочь полотенцем. — Ты об этом не вспоминай даже!

Так и не услышав от матери добрых слов в качестве напутствия, Оля поспешно выскочила за дверь и направилась в колледж, крепко прижимая к себе документы. Они с подругой договорились встретиться у соседнего подъезда. Оля прождала Надю с п аса, но та так и не появилась. Набрав её номер, девушка услышала лишь длинные гудки. Вздохнув, Оля решила идти одна. Но как только она зашла за угол дома, кто-то сбил её с ног.