– Я вас ненавижу, – задыхаясь от обиды, почти про себя прошептала я. – Вы нелюди…

– Так я не понял, что ты решила, Эгле? – спокойно и даже с насмешкой поинтересовался Ковалев, застегнув последнюю пуговицу на рубашке.

– Я буду молчать, – хмуро выдавила из себя я. – Только обещайте мне, что действительно вернете девочку родителям.

– Конечно, вернем, – довольно усмехнулся Жора. – С удовольствием…

– Скажи, а Аня в курсе того, какое дело вы… мы тут сегодня провернули? – Этот вопрос был для меня сейчас очень важен.

– Нюся? – Сергей посмотрел на меня удивленно. – В такого рода дела женщин с их охами, ахами и сопливыми сантиментами можно впутывать только в самом крайнем случае. Но насчет Нюси ты не волнуйся, с ней проблем не возникнет: как послушная жена, она пойдет за мной куда угодно и когда угодно, стоит только свистнуть. И спрашивать ни о чем, в отличие от некоторых, не станет.

– Ты для нее практически как царь, – пьяно хохотнул Жорж и снова отхлебнул из фужера. Настроение у них заметно улучшилось. Поразительно, но эти двое снова вели себя так, будто ничего особенного между нами только что не произошло.

– Бери выше! – самодовольно хмыкнул Ковалев. – Я для нее не только царь, но еще и бог…

– И черт! – расхохотался Георгий.

– Слушай, Жор, ты уже и так порядком набрался, – озабоченно посмотрел на приятеля Сергей. – Завязывай с этим, а то, когда придет время действовать, ты не сможешь нормально держаться на ногах.

– Ты прав, старина, ты прав… – печально покачал головой Жорж. – Больше пить не стоит. Забери бутылку от греха подальше, а я с этого момента начинаю трезветь.

– Отлично, – серьезно кивнул Сергей. – Теперь тащи сюда доверенность, мне пора уже ехать…

– Слышь, Серж, я как-то немного того, не в форме… Напиши все, что тебе надо, сам. Лады? Документы в бардачке. Держи ключи.

– Давай. – Ковалев сунул ключи в карман и подошел ко мне. Он вытащил из моих онемевших пальцев нож и бросил на стол.

– Никогда не угрожай понапрасну, – хмуро посоветовал он. – А уж если взялась за нож, так бей.

Бросив на меня еще один презрительный взгляд, он направился к двери и поманил Георгия за собой. Как только они вышли, я на цыпочках, стараясь, не дай бог, не скрипнуть рассохшейся половицей, понеслась к окну и прижалась ухом к слегка отошедшей от проема оконной раме. От того, что я услышала, у меня на голове зашевелились волосы.

– Пить больше не смей, – холодным стальным тоном приказал другу Ковалев, – и глаз с девки не спускай, не дай бог, опять орать начнет или на помощь соседей звать. Если вдруг случится самое плохое и меня повяжут менты, учти – я буду надеяться только на тебя. Само собой, я ничего им про твое участие в деле не стукну, буду все валить на Эгле. Мол, она все задумала, осуществила и т. д. и т. п. А меня, как мужа подруги, попросила просто забрать сумку, забытую ею в том самом месте… Подставила, как говорится, за здорово живешь… Но и ты должен будешь подсуетиться, тогда, возможно, мы сможем выйти сухими из воды. Останемся без бабок, но хоть на воле…

– Что я должен делать? – хрипло спросил Георгий.

– Сущую мелочь, – хмуро отозвался Ковалев. – Ты сделаешь так, чтобы обе девки бесследно исчезли…

– В смысле? – оторопел Жорж. – Ты что, обалдел, что ли, совсем? Я на мокруху не подписывался. Да я просто не смогу…

– Сможешь, – не терпящим возражения тоном сказал Сергей. – И сделаешь! Иначе мне придется все валить на тебя. Так что выбирай: или они, или ты…

– Но как я смогу… – Голос Георгия стал растерянным. – Я готов, но я не знаю…

– Запрешь их обеих в кладовке, – деловито начал Ковалев, – потом через вентиляцию пустишь газ из кухонного баллона. И все. Ни крови, ни шума… Они быстренько сначала уснут, потом дышать перестанут. Жаль, конечно, что попользоваться не успели такой красотищей… Да хрен с ней. С деньгами мы и не таких милашек сможем отоваривать, хоть по дюжине в день… На чем я остановился? Ты погуляешь на улице минуток тридцать – сорок, потом все окна откроешь, чтобы проветрилось, этих в лес оттащишь или, на худой конец, в саду закопаешь… Потом все наши вещи из дома тщательно собираешь и гонишь в город, запираешься там в своей квартире и носа не высовываешь. Про этот дом можешь смело забыть, я снимал его на имя одного малознакомого бомжа, который за бутылку любезно предоставил в мое распоряжение свой паспорт. Если к тебе придут менты, ты с честным и трезвым лицом сообщишь им, что мы весь сегодняшний день провели с тобой вместе, играли в карты, а часов в пять мне позвонила приемная дочь Эгле и попросила приехать, ты дал мне ключи от машины, а сам остался дома. Все. Точка. И от этих показаний чтобы ни на шаг в сторону. Ясно?