Она вообще всё чаще ловила себя на том, что ей нравится Яра злить Яра. Так она могла уловить хотя бы толику внимания к себе, потому что спокойный Яр был холоден, как скала.

Вместе с клубами появились и парни, с которыми можно было тусоваться в свободные вечера. Они смотрели на Янку раскрыв рот, потому что никто в этой тусовке толком не знал, кем она приходится всемогущему Толкуну. Яр за этот год стал по-настоящему известен – правда, в узких кругах.

Вроде, всё было как раньше: тот же бит, те же сверкающие огни, те же извивающиеся тела и то же внимание. Только кайфа не было. Совсем. И в компании Янка больше молчала, позволяя трепаться другим, отчего вызывала к себе ещё больший интерес.

– Юрист? – услышала она голос Семёна, уже спокойный. Видимо, тот немного отошёл.

– Что окончила? – Семёну явно было всё равно, о чём говорить.

– Кембридж. Почти.

Семён хохотнул.

– А ты?

– МГИМО. Тоже почти. Надоело.

Семён протянул ей руку, явно предлагая присоединиться к общей шутке, и Янка ударила ладонью о его ладонь.

Снова откинулась и опять потянула коктейль.

Какое-то время они молчали, подёргиваясь в такт музыке. Потом говорили о какой-то ерунде, которая обоим была безразлична.

Янка откровенно скучала. Пыталась сосредоточиться на мысли о том, что должна узнать парня поближе, но не понимала, что тут, собственно, узнавать.

А потому обстановка неуловимо изменилась. Обернувшись, Янка увидела, что к столу подошёл мужчина лет тридцати в дорогом костюме – такие Янка распознавала на глаз.

Мужчина обвёл взглядом собравшихся и остановил его на Яне – видимо, девочек он уже знал.

– Янка, – вмешался Семён, – моя новая подруга. Ей тоже отсыпь.

Яне стало интересно.

Мужчина кивнул и опустил на стол ладонь. Между пальцами едва заметно белел самодельный конвертик.

Семён накрыл его руку своей, и они обменялись содержимым ладоней – к мужчине ушла зелёная бумажка, а к Семёну – конверт.

Потом мужчина убрал руку в карман и проделал манипуляцию ещё раз, но теперь уже глядя на Янку.

Та порылась в кармане и, откопав две сотни, сделала то же самое, что только что Семён.

Мужчина удалился, а Янка развернула конвертик и заглянула внутрь. Внутри лежали две таблетки – зелёная и красная.

– Только не говори, что ты лохушка, – услышала она тут же.

Янка колебалась всего секунду. Память о том, как она оказалась с Яром, заметно потускнела, если не сказать, что истёрлась совсем.

Закинув таблетки в рот, она быстро проглотила их и стала ждать, когда станет хорошо.

***

Когда Янка отпирала дверь квартиры своим ключом, ей казалось, что самое паршивое состоит в том, что от «колёс» ей стало только хуже. Поначалу ещё было некое подобие кайфа, и она вместе с Семёном зажигала на танцполе. Были там и какие-то мальчики, которые пристраивались к ней со всех сторон, и, кажется, даже не все были шлюханами.

А потом накрыло так, что захотелось выть. Она свалила из клуба, хотя Семён уговаривал остаться и продолжал называть её подругой, и трижды пожалела о том, что не взяла с собой охрану. Пришлось ловить такси, и ночь окончательно перестала быть хоть сколько-нибудь приятной.

Впрочем, когда Янка дверь открыла, ей стало ясно, что все давешние приключения были только прелюдией, потому что прямо в холле, в одном из кресел для гостей, сидел угрюмый Яр. Руки его были сложены на коленях, а глаза недобро сверкали.

Янка молча захлопнула за собой дверь и принялась носком тфли сбивать другую.

– Где была? – спросил Яр, не вставая с места.

– С Семёном, сам же велел! – Янка, наконец, справилась с туфлёй. С другой дело пошло легче, и, избавившись от обуви, она привалилась к двери, убрав руки в карманы.