— Да как же это… — расстроенно произнесла Суворова, а вот отец не сводил грозного взгляда с сына. Возможно, мне показалось, но Костя мотнул головой, после чего Владимир Иванович расслабился и спокойно сказал:

— Мы с мамой на дачу хотим поехать, на недельку. Давайте с нами? — резкая смена темы обескуражила. И пока Костя отказывался, объясняя тем, что у нас работа, я сидела и пыталась понять, что здесь происходит. Все эти странные вопросы о невесте, переглядывания между Суворовыми и неожиданные смены темы вызывали у меня дискомфорт в общении, поэтому, когда настало время покидать радушных хозяев — я вздохнула с облегчением.

Но стоило нам выйти в подъезд и спуститься на этаж ниже, как Костя резко остановился и прижал меня к стене.

— Значит, между нами ничего нет? — вкрадчиво спросил он, нависая надо мной.

— Костя, — испуганно пискнула, не решаясь заглянуть ему в глаза.

— Сугубо деловые отношения? — спросил, кладя руки на стену, по обе стороны от моей головы.

— Но я ведь правду сказала, — прошептала, рассматривая его подбородок.

Близость этого мужчины мне нравилось, я каждой клеточкой своего тела тянулась к нему, и когда он положил одну руку мне на талию, а потом прижал к своему сильному телу, у меня перехватило дыхание.

— Нет, не правду, — прошептал он, второй рукой приподнимая мой подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. — Сейчас я тебе объясню, как все есть на самом деле… А точнее покажу.

Он прижал меня к стене и в следующее мгновение его губы обрушились на мои. Поцелуй был жадный, алчный, сносящий все барьеры и я сама положила руки ему на плечи, притягивая его еще ближе к себе.

Мужские руки гладили, разнося жар и чувство дикого желания по всему телу, а я плавилась от каждого его касания. Мне было мало. Хотелось еще… Еще больше поцелуев, больше прикосновений и даже то, как неприятно царапала спину стена — не уменьшало желания.

Костя обхватил меня за бедра, заставляя закинуть ноги на его талию, и я тут же была еще теснее прижата к мужскому телу, ярко чувствую его желание. 

С губ сорвался стон, эхом отразившийся от стен, но мне было все равно, что нас могут услышать. Только этот мужчина и его руки на моем теле сейчас имели значение.

— С ума меня сводишь, — прохрипел Костя мне на ушко. — И всегда сводила, — он слегка прикусил мою шею, а потом оставил сладкий почти невесомый поцелуй. — Наручниками к себе прикую, чтобы не сбежала больше.

Костя хотел вновь меня поцеловать, он уже склонился к моим губам, а я поддалась навстречу, когда сверху послышалось выразительное покашливание.

Мы оба перевели взгляд наверх и увидели улыбающуюся Дарью Алексеевну. Я слезла с мужчины, чувствуя, как щеки обдает жаром, и предпочла спрятаться за широкой спиной Суворова. Стыдно невероятно. 

— Ну вот, а говорил не невеста, — хихикая, сказала она. 

— Даша, ну что ты к ним лезешь, — как-то жалобно проговорил отец. — Дай детям самим во всем разобраться.

— Да я что? Я ничего, — пожала она плечами, невинно хлопая глазками. — Костя закатки забыл. Смотрю, машина еще во дворе. На телефон не отвечает. Дай думаю, спущусь, отдам огурчики.

— Идем домой, дорогая, — сказал Владимир Иванович, беря за руку жену и уводя ее домой. 

— А как же огурчики? — тихо пискнула женщина, 

— У тебя есть отличная возможность накормить ими своего любимого мужа, — проворчал мужчина.

Дальше послышались тихий разговор, но слов мне не удалось разобрать. Хлопнула входная дверь, и этот звук отразился от стен, заставив меня вздрогнуть. 

Костя медленно обернулся и посмотрел на меня с ехидной усмешкой. А мне захотелось его стукнуть. Но вместо этого я крепко сжала кулаки, и гордо приподняв голову, прошла мимо него.