Но её пощёчина, гневный взгляд, а перед этим реакция на мой поцелуй. Это чертовски заводило. Безусловно, она хотела меня. Не меньше, чем я её. Что лишний раз меня убеждает в том, что Киря — мудак. 

Как они, чёрт возьми, продержались вместе почти пять лет? 

И я мог представить, за что цеплялся мой друг.  

А Лика? Что её держит рядом с ним? Неужели, даже не догадывается, что этот слабоумный её использует? Любит его? Настолько сильно, что холодна с ним, как лёд, по словам моего друга? Где-то здесь есть несостыковка. И мне до зуда в одном месте хочется выяснить в чём там дело. 

Плюс ко всему, повторюсь, я её хочу. Пиздец как хочу. После вчерашнего дня это чувство стало осознанным. Но теперь она должна прийти сама. Будет глупо, после её слов, напирать. Нет... Теперь её шаг. Она должна созреть. Должна осознать, что хочет меня. Свыкнуться с этой мыслью, признать и прийти. О, и я уверен, что так и будет. Сейчас её сдерживает страх и обманчивое желание блюсти верность тому, кто её, в принципе, не заслуживает. Но она передумает. Обязательно. 

— Готов? — вновь хлопнул меня по спине своей ручищей Боря. 

— Надрать тебе задницу? — рассмеялся я, забираясь на ринг. — Всегда! 

*** 

Никитин и его партнёр Сардов были мужиками мерзкими. И дело не только в человеческих качествах — точнее просто в качествах, о человечности там и речи быть не может — они и снаружи были столь же мерзки. Обоим уже далеко за пятьдесят, и оба отъели себе хари, как тот Джааба из "Звёздных воин". Ну точно же! Один в один. Та же рыхлая кожа и миллион подбородков. Единственное, что их отличало друг от друга — это взгляды. У Никитина он был скользкий и липкий, что ли, а Сардов смотрел прямо и холодно, словно вот-вот отдаст своим ребятам, стоящим безмолвными глыбами у входа в VIP-комнату, приказ тебя порешить.  

Я внутренне передёрнулся и, подхватив бокал с виски, который мне любезно предложили, осмотрелся по сторонам.  

Что уж там, устроились эти два хмыря не плохо: сквозь стеклянную стену за моей спиной отлично проглядывалась сцена, где, мягко говоря, не скромные танцовщицы извивались у шестов. А диван для гостей, в данном случае, меня и Бори, стоял задом к чудеснейшему зрелищу, дабы не отвлекать от своих рож визитёров. Всё в этой комнате давало понять, что главные здесь эти двое, в том числе и полураздетые девочки, крутящиеся возле них. И необходимо быть очень осторожным, чтобы случайно не задеть взглядом какую-нибудь неприкрытую часть тела, иначе рискуешь намекнуть хозяевам, что позарился на чужое. 

Я усмехнулся про себя: гостеприимство — не их конёк. Но мне выбирать не приходится. Зато радовало, что сегодняшняя встреча это лишь формальность, — и немного демонстрация собственной важности, — которую не придётся повторять в будущем. 

— Утоли моё любопытство, Артём, — начал Никитин, поглаживая своими толстыми пальцами хрупкое плечико девчонки. — Что же произошло в твоей жизни, что ты обратился к нам, когда пару месяцев назад посчитал наше предложение не достойным твоей персоны? 

— Всякое случается, Фёдор Лаврентьевич, — пожал я плечами. — Вот и я не исключение. 

— Таишь, — прищурил он глаза. — Ну да ладно, бог с тобой. Нам, такие как ты, нужны всегда. Знаешь ли, часто в расход уходите. И то лишь по собственной глупости. Нас слушать надо, а не пытаться что-то из себя представлять. Это совершенно лишнее. Смекаешь, малец? 

— Смекаю, — очень серьёзно кивнул я. — Слушаешь вас — живёшь, не слушаешь... 

— Долго не протянешь, верно, — холодно произнёс Сардов, ледяным взглядом словно намекнув, что лично своими толстыми, ухоженными ручонками свернёт мне шею.