— Ма, я ушла, — выхожу на лестничную площадку и бесшумно закрываю дверь. — Проклятье!

3. Глава 3. Хищники

Андрей, конечно, балбес, но я не хочу, чтобы ему ноги ломали и оставили его и маму без квартиры. Если бы у меня какая-то богатая девчуля в школе увела парня, то я бы в туалете поплакала и успокоилась. Зачем разбивать машину битой? И теперь вопросов, почему у Андрея все плохо с учебой, у меня нет. Он глупый.

Сижу в просторном и светлом кабинете с окнами на всю стену. В удобном низком кресле. Передо мной за широким столом восседает Тимур, а рядом стоит Роман, который минуту назад вышел из двери, что, вероятно, ведет в его логово. У “мальчиков” сдвоенные кабинеты, и, видимо, они друг к другу постоянно в гости заглядывают.

Могли бы в одно помещение поставить два стола, благо тут места для целого мебельного цеха, но по статусу не положено. Они же оба — генеральные директора и каждый должен сидеть в своей пафосной норе.

— Какая неожиданность, Анюта, — Рома улыбается. — Ты по какому вопросу?

— Вы ведь и так в курсе, — шевелю пальцы в тесных туфлях.

— Нет, — пожимает плечами Тимур. — Может, ты соскучилась? Или решила извиниться, что убежала со встречи и не попращалась?

— Да, было невежливо, — с осуждением вздыхает Рома. — Спокойно беседовали, а ты раз и убегаешь.

— В туалете беседовали, — чувствую, как у меня ноздри раздуваются от гнева. — В женском туалете.

— И? — Тимур вскидывает бровь. — До этого ты из-за стола встала и молча ушла. Ни извините, ни до свидания. Вот мы и подумали, что ты намекаешь, что хочешь поговорить в более интимной обстановке. Мы ошиблись?

Издеваются и наслаждаются тем, что я не могу послать их далеко и надолго.

— Мой младший брат разбил чужую машину…

— А, ты об этом, — Рома цокает, — да Инна Витальевна звонила. И знаешь, если ты не изменилась, то мама твоя — другой человек.

— Никаких криков, — Тимур удивленно разводит руками в сторону, — оскорблений и угроз. Вежливая женщина, а ведь я от нее ни один подзатыльник получил.

— Неправда.

— Конкретизируй, — глаза Тимура вспыхивают недовольством.

— Мама не поднимала руку на учеников.

Тимур переглядывается с Ромой и зло смеются, а я удивленно хлопаю ресницами. Мама не садистка. Да, возможно, могла вспылить, но подзатыльники?

— Это она с отличниками ворковала, — Тимур поправляет галстук и хмыкает. — И с дочуркой. Да, Одинцова?

— Анна.

— Анечка, — щерится в улыбке, — но согласен, как с тобой не ворковать? Ты же такая милашка была. До сих пор помню твои банты на линейке в первом классе.

— Вы потом эти банты с меня сорвали, — скрежещу зубами.

— Так мы с тобой поговорить хотели, — Рома смеется. — А ты что?

А я развернулась и букетом красных астр им по головам настучала, потому что отвлекали от важного события своими “эй, девочка, обернись” и “как зовут”.

— За бантики готов извиниться, — Рома прячет руки в карманы. — Не по-мужски было доводить девочку до слез.

— Я не плакала.

— Плакала, — Тимур усмехается.

Я медленно вдыхаю и выдыхаю. Я бы и сейчас астрами Уварова и Чернова с удовольствием избила, потому что рожи их самодовольные бесят.

— Мне нужны деньги взаймы на ремонт машины, которую разбил мой младший брат, — тихо и медленно проговариваю я.

— Да, мы в курсе, — Рома перекатывается с пяток на носки, — готовы занять на три месяца. После трех месяцев под десять процентов на год.

У меня глаза лезут на лоб. Я за три месяца не смогу отдать сумму, которую можно получить с продажи двушки в Подмосковье.

— Или, — Тимур подтягивается, как сытый кот, — есть вариант долг отработать.

— Каким образом? — сипло спрашиваю я.

— Нам нужна секретарша, — Тимур лениво покачивается в кресле и обнажает ровные белые зубы в недоброй улыбке, — исполнительная, старательная и стрессоустойчивая.