– Я приторможу немного. И так много лишнего выпил сегодня.

– А она ядрённая.

В глазах Авдея начало двоиться, а потом троиться.

– Что это?

Авдей начал обмякать.

– Профессор.

Секретов подошёл к нему и подхватил его сбоку.

– Пойдём, пойдём до кроватки, милый, тебе следует, отлежаться. Уж, очень ты устал, – приговаривал профессор и доковылял с Авдеем до кровати в его комнате, на которую бросил ослабшее тело. – Настойка – огонь. Рецепт мне дал один дед-грибник давно, ещё в восьмидесятые.

Лябин мирно сопел, развалившись крестом на кровати.

Секретов подошёл к зеркалу, что было встроено в дверцу гардероба, вгляделся в своё отражение. Худая, согбенная фигура, помятое лицо, какое-то прямоугольно землистого цвета, кончик носа повис, волосы клочками торчали в разные стороны. Только в глазах за толстыми стёклами очков в грубой пластмассовой оправе читалась мудрость и какая-то особая сила. Глаза у Секретова были тёмно-карие. Как права была Алла. Что ж пришло время испытать его изобретение. Пусть его тело переместиться в тело недостойного человека. В случае чего можно будет вернуться обратно в своё тело.

Другого такого шанса может не представится. Секретов достал из гардероба свой прибор и положил его на край кровати. На Лябине он расстегнул рубашку и приклеил присоску с проводом к его груди. Из большой комнаты профессор принёс лёгкое старое кресло, включил прибор в сеть, подключил присоску к себе. На тумбе стояла бутылка с красной настойкой. Секретов сделал несколько обильных глотков и нажал на зелёную кнопку, прежде чем начало отключаться его сознание. Разум отключился очень быстро.

Пришёл в себя Секретов примерно через четыре с половиной часа. Была глубокая ночь. Немного болела голова. В комнате горел ночник. Секретов увидел себя со стороны спящим в кресле и содрогнулся от страха. Уж не умер ли он? Мать честная, да это же он переместился в Лябина! Эксперимент удался. Секретов в теле Лябина отодрал от груди присоску, встал с кровати. Он пощупал рукой пульс у своего старого тела, в котором по всей видимости поселился Лябин. Тот был жив и даже издал лёгкий храп.

Секретов теперь стал Лябиным. Он прошёл в комнату. Тело было совсем другим и непривычным: ничего не тянуло, не болело, не хрустело, не гудело в нём. В голове было не очень всё складно, но это было сущей ерундой по сравнению с тем, что было быть старым Секретовым.

В овальном старомодном с рамкой зеркале на него глядел молодой румяный, чуть курносый Лябин. Он был даже симпатичен. Его симпатичность раньше Секретов не замечал или старался не замечать, может быть, потому что завидовал его успешности. Каково это быть молодым? Секретов успел позабыть это состояние души и тела. По его расчётам Лябин в его теле будет спать ещё, как минимум пять часов.

Секретов сел на стул и загрустил. Ему так не хотелось возвращаться в своё тело. Но минуты бежали стремительно. Надо было как-то действовать дальше, и Секретов накинул в прихожей куртку и выскочил на улицу. Он побежал по ночной улице, вспоминая адрес. Через десять минут он был у дома, отделанного белым сайдингом. Во дворе стояла маленькая иномарка салатового цвета. Секретов открыл калитку, пробежал до двери дома и нажал на кнопку звонка. Дверь открыла заспанная Алла в ночной рубашке.

– Авдей, тебе чего? Ты почему так поздно припёрся? Тебе не зватает твоих любовниц и жены?

– Я не Авдей.

– А кто?

– Я Секретов Роман Палыч.

– Что за клоунада?

– Алла, помнишь я вам сегодня, то бишь уже вчера с Кириллом показывал прибор. Так вот эксперимент получился. Ко мне припёрся Авдей с дурацким предложением, и я решил на нём испытать своё изобретение.