И вот, теперь я не девушка, а женщина. Одинокая женщина. Когда я поняла, что одинока? Когда на работе стало не с кем поговорить. Нет. Не подумаете, я очень общительный человек. Но также я и исполнительный сотрудник. Полгода назад я стала начальником отдела. Взялась за руководство я рьяно, с ответственностью, беззаветно отдавая всю себя и … Конечно, требуя того же от подчиненных. И те девочки, которые раньше были не против поболтать со мной в обеденный перерыв, или выпить кофе во время кофе брейка. Стали обходить меня стороной. Шушукаться. А мужчины, которых немного в нашем отделе, стали избегать.

- Ну, что? К чему пришли? – спросила саму себя, стоя у зеркала в ванной, — Мы строили, строили, и, наконец, достроили! Ура! – проговорила мультяшным голосом реплику из мультика про Чебурашку.

Настроение скатывалось все ниже. От того позитива, которым делились мои девочки со мной в кафе, не осталось и следа. Приняла душ. Смыла с себя остатки веселья. Сменив одежду с праздничной на домашнюю, пошла на кухню.

- Где мой главный друг и утешитель? – заговорила я с порога заискивающим, елейным голосом, — Где мой кормилец и поилец? – погладила стенку холодильника, — Если проблему нельзя прямо сейчас решить, то ее можно заесть!

Нельзя сказать, что я увлекалась ночными обжорствами. Но поднять себе настроение таким способом могла. Я не видела в этом большой проблемы. Мои формы не страдали от этого. Как и не исчезали после изнурительных голодовок и поедания растительной пищи. Грудь и бедра всегда радовали масштабом. И как в той рекламе, я решила про себя, если не видно разницы, то… Правильно. Зачем истязать себя. Постепенно я вообще стала плевать на свой внешний вид. Знаете, если в двадцать лет, никто не кинулся на молодое тело и аппетитную фигуру, то с годами понимаешь, что уже и не кинутся. Остается давить интеллектом. Только где и на кого? Мои работники и так считают меня крайне стервозной. И, наверное, уже задавлены мной.

- Эх, кота, наверное, заведу, — отодвигая от себя недоеденную еду, задумчиво произнесла, — будет за мной доедать, а я буду его гладить, рассказывать, как прошел мой день. И он будет безропотно слушать. Куда ему деваться?

Осмотрелась на собственной кухне. Постучала пальцами по столу.

- Ремонт что ли затеять? – искала перемен я, — Кота заводить жестоко. Животное беззащитно и ни в чем не виновато. Я с работы прихожу поздно, а если у Аринки ночую. То вообще не прихожу. А кто его кормить будет? И убирать? Так, ремонт безобиднее с точки зрения милосердия. Но… затратнее и нервов сколько… Ремонт, ремонт, ремонт… Нет, ремонт – слишком кардинальные перемены. Что еще остается? Подстричься?

Вышла из кухни и опять пошла в ванную. Покрутилась у зеркала. Мои темные волосы цвета молочного шоколада все еще не белели сединой, были достаточно густые.

- Нет! Жалко. Вот полезет седина, на нервах выпадет большая часть, тогда и постригусь. И, конечно же, окрашусь. Может быть, даже в яркий цвет. О как Арина! Стану рыжей! – осмотрела еще раз себя в зеркале, — Но… не сейчас, — подмигнула сама себе и пошла на кухню.

Помыла посуду. Привела помещение в порядок. Завтра не надо было рано вставать, а грустные мысли и поиск перемен не давали уснуть.

- Стареешь, дорогая. Мысли спать не дадут. Прямо как бабушка-старушка с лавочки возле подъезда!

Как не пыталась себя подбодрить, развеять, ничего не получалось. Фильм не радовал, который включила, чтобы перебить тишину квартиры, которая почему-то давила.

- Так, а что у нас там с аватаркой? А? Посчитаем лайки? Кто заметил перемены? И кто их оценил? Вот она жизнь бурлящая! Вот оно место, где возможны любые перемены, — злорадно говорила, потирая руки, пока прогружался ноутбук.