– Да кто тебя держит? Ты сама выдумала, что все еще нужна мне. Но разве я идиот? Разве бы я бегал от той, которая нужна мне? Включи мозги. Глупая.

– Ты всегда выбирал таких, как она! Тебе всегда были интересны одноразовые шлюшки. Ты и достоин только таких. Так забирай, вот же она!

– Заткнись, Меган, – не выдержала Элизабет. – Неужели ты и правда такая дура, что не видела, как об тебя вытирают ноги? Он делал это ежедневно, а виновата я? Тебе проще признать, что я шлюха, а не то, что ты слепая дура.

– Ты еще пожалеешь об этом. Очень сильно, – гневно скривив лицо, прошипела Меган.

– Да? И что ты сделаешь? – передразнила ее Элизабет.

– Лиз, не надо, – София все еще надеялась сгладить конфликт, но сегодня слишком много вылилось грязи, чтобы так просто это отпустить.

– Да идите вы все! Тоже мне, друзья. Каждый из вас имеет за спиной кучу дерьма. Парни кажутся крутыми лишь благодаря громким именам своих родителей, а сами вы – ноль, ничего не стоите, ничего не можете, кроме как пользоваться наивными дурочками и устраивать тупые тусовки! А вы, «подруги», на меня всегда смотрели предвзято. Вы всегда боялись, что ваши парни прыгнут ко мне в постель, потому что признавали, что они смотрят на меня. Как бы вы ни старались нацепить на себя все свое драгоценное барахло, им на это плевать. Именно поэтому они все еще при вас остаются. Потому что мне неинтересно, а не потому, что вы такие классные. Всего хорошего!

– Иди, переспи еще с кем-нибудь по дороге. Безразличная сука, – крикнул вслед Пол. Он никак не унимался.

– Заткнись уже, а, – Джуди пихнула его локтем в бок и нервно опустошила стакан.

Элизабет высказала все, что сидело в ней так долго, что наблюдала и слушала ежедневно. И молчала бы она до тех пор, пока кто-нибудь не затронул бы ее. Последнюю фразу она бросила так однозначно, что не было сомнений – чаша их дружбы дала трещину. Очень серьезную. Но она ни о чем не жалела. Пока что.

Девушка покинула бар, оставив всех переваривать ее слова, но за спиной послышались торопливые шаги.

– Элизабет, постой!

Она обернулась на мужской голос и увидела бегущего следом Тони.

– Оставь меня, Тони. Не ходи за мной! Я ужасный человек, ужасная девушка! – она сорвалась на крик.

– Это не так.

– Тони, ты же слышал, кто я! Весь бар слышал! Зачем тебе это? Оставь меня в покое и держись подальше! И от этой компании тоже. Они явно не для тебя.

При всем своем поведении и отношении, ей все равно было обидно от услышанного, и она хотела побыть одна, хотела соединить все свои проблемы на сегодняшний день и как следует прореветься. Элизабет так ждала момента, когда ей никто не будет мешать, и она сможет проплакать столько, сколько будет в ней слез. Ведь какой бы самодостаточной она себя ни выставляла, как бы ни нравилась всем парням вокруг, в итоге ложилась спать одна, даже не имея уверенности в том, что хоть кому-то из них нужна как человек, а не только как девушка. Многие думали, что она та, кому никто не нужен, такое впечатление создавала Элизабет, но ежедневно тратила всю себя на то, чтобы не выбиваться из своего образа и не показывать себя настоящую. Потому что знала: как только покажешь свои чувства окружающим, тебя тут же растопчут за твои слабости. Именно поэтому ей даже не с кем было поделиться о том, насколько невыносимо находиться дома, и была бы ее воля, она бы жила в университете.

Она оставила Тони стоять посреди дороги и ушла прочь. А на ее глаза мгновенно набежали слезы. Теперь Элизабет может себе позволить эту слабость. Она одна. А впереди лишь темные сонные кварталы.