– Оксаночка, когда же ты примешь колечко и дашь согласие выйти за меня замуж? – воскликнул Маслов.

– Игорь, отвянь, – досадливо отмахнулась Оксана. – Стать твоей женой, чтобы жить в нищете и плодить нищету. До сих пор не можешь купить хотя бы подержанную иномарку, – презрительно усмехнулась она и демонстративно похлопала кнутом по ладони, как только Маслов попытался обнять ее.

– Но нам ведь было хорошо.

– Мне было хорошо не только с тобой, вот только за удовольствие надо благодарить. Твой уровень – официантка Варя, она будет рада цветку с поля, а я – девушка, которая предпочитает бриллианты.

– Какая стервоза, – шепнул Маслов, разозлившись не только на пренебрежительный тон Оксаны, но и признание в связях с другими мужчинами.

Некоторое время он шел за ней и остановился, когда Оксана приблизилась к стоящему у калитки Ивану Коняеву, и издали наблюдал, как она оживленно что-то говорит хозяину конефермы.

– Неужели Коняев запал на нее? – досадливо и ревниво шепнул он себе.

Однажды у Игоря Маслова увели любимую девушку. Тогда Маслов был на грани самоубийства (глупость молодости), а сейчас ему хотелось уничтожить эту дрянь, игравшую на его чувствах.

Оксана дотронулась до руки Коняева и смотрела на него, не отрываясь.

И Игорь вдруг понял: Оксана никогда не согласится выйти за него замуж. Ему стало тоскливо на душе, но он словно мазохист продолжал наблюдать за этой парочкой, сдерживая себя от желания броситься к ним.

Взбешенная полученной от кухарки информацией, Мария Коняева просмотрела в телефоне расписание занятий Оксаны Гданько и решительно направилась к конюшне.

И остановилась как вкопанная, увидев идущих навстречу мужа и Оксану, улыбающихся друг другу и оживленно разговаривающих. Мария быстро встала так, чтобы остаться невидимой для них. Иван и Оксана держали путь к выходу из территории конефермы.

Неужели это не сплетни, и Иван с Оксаной любовники, как ее пытались убедить в этом.

Мария решила, что муж собирается отвезти Оксану на своем джипе в укромное место. Она отгоняла от себя неприятное видение. Но в удивлении застыла на месте, перестав преследовать парочку.

Оксана возвращалась одна, а муж скрылся за воротами.

И тогда Мария шагнула вперед и у автостоянки преградила путь Оксане Гданько. В голове не было четкого плана о чем говорить с Оксаной, злость на нее переполняла и не давала здраво мыслить.

Пытаясь сохранить хладнокровие, Мария принялась выговаривать инструктору о поступающих на нее жалобах от клиентов, недовольных качеством проводимых Оксаной занятий.

– Тебе, Оксана, лучше самой уволиться или мы уволим тебя за несоответствие занимаемой должности.

– И не подумаю. А недовольны только те, с кем я отказалась переспать. Девушка я красивая и пользуюсь успехом у мужчин. А Вы, Мария Ильинична, не сможете меня уволить ни по какой статье: я беременна, – произнесла Оксана и засмеялась, увидев, как побледнела Коняева.

Мария не помнила, как куда-то пошла. Ей хотелось остаться одной, не видеть ненавистное лицо Оксаны.

В голове билась единственная мысль: эта дрянь ждет ребенка. От кого… От ее мужа. Вот теперь все: она, Мария, потеряла Ивана.

На ватных ногах Мария куда-то шла, куда-то сворачивала и, только уткнувшись в изгородь, рухнула на землю.

Она заплакала. Как давно она не плакала. С головы сорван платок. Иван купил его ей в Италии и подарил на позапрошлый женский день. Тогда у них все было хорошо. Никаких сплетен и слухов. Никакой Оксаны в помине.

Волосы рассыпались по спине. Из-за слез воздух перед глазами был видимым и не стоящим на месте.

Поднявшись с земли, Мария оглянулась и, едва различая хозпостройки, побрела прочь.